должное, Дрейк Дайер был опытным любовником, его губы скользили по коже, словно дорожка драконьего огня, заставляя тело покрываться мурашками и мелко дрожать. Такой же жар ритмично вспыхивал в интимных складочках, заставляя их сладко сжиматься и трепетать. Эти ощущения дезориентировали, заставляли забыть об опасности.
– Я непременно хочу сына, – пробормотал фарриец, терзая зубами мой сосок. Весь ужас состоял в том, что тот, другой, тоже любил мою грудь, «две прелестных девочки», так он их называл, были его любимицами. Если и фарриец сейчас начнет сильно сжимать их, мучая меня, я закричу. Может, он этого и добивается? Хочет услышать мой голос и если не услышит, то… я судорожно пыталась придумать, что сказать.
– Сын – это прекр-р-р-расно! – чуть ли не рычал от возбуждения фарриец.
– Это могут быть все девочки! – я уже нечленораздельно визжала на одной ноте.
– Я упорный, будешь рожать, пока не будут мальчики. Да не сопротивляйся ты, иначе будет больно! – Но у меня уже была форменная истерика. Я даже не замечала, что вокруг палатки толпились люди. Боясь войти, потому что я завизжала, как пожарная сирена.
– Какого драконьего огня! Ты ведешь себя, как сельская девица на выданье, а не дочка правителя даррийцев! Лежи смирно, пока я тебе что-нибудь не повредил. – Не ори! – Но я не могла замолчать. Не объяснять же насильнику, что сами прикосновения чужого человека меня пугают настолько, что я теряю рассудок.
Я была готова на все что угодно: молить на коленях, целовать его сапоги, лишь бы этого кошмара не было.
Весь ужас состоял в том, что это было, как тогда. Я проснулась, а рядом был он… и он не уходил до утра.
Замерла в шоке, я задыхалась. Тело сковало ужасом, спазм сжал горло, мешая вдохнуть, а все оттого, что естество фаррийца скользнуло в меня. Горячее вторжение, обжигающее лоно, я чувствовала внутри эту пульсирующую наполненность и сходила с ума.
Мужчины во всех мирах – недалекие существа, им и невдомек, что внутри женщины может быть скрыт настолько огромный клубок противоречий и чувств, которые могут разорвать душу на части, повредив рассудок. Я была на грани. Равно противоположные ощущения тянули меня в разные стороны.
Ласки, источаемые губами и руками фаррийца, заставляли сходить с ума от удовольствия и одновременно пугали до остановки мыслей, до замирания сердца, до ступора.
Страх сжал горло сильнее. Если этот жаркий кошмар вновь повторится, я знаю, как уйти из жизни, чтобы не переживать все это во второй раз.
Полог палатки рывком скользнул в сторону.
– Дрейк! Освальд, твой дракон!
– Гр-р-р… – Фарриец нехотя оторвался от меня. – Что с ним?
– Он с ума сошел!
– Что значит сошел?
– Крушит все вокруг! Никто не может справиться с ним. Совсем разум потерял, слов не понимает!
– Гр-р! – Дрейк сам зарычал, словно дракон. И как мне показалось, с сожалением выскользнул из меня. Вернее, это было сожаление о неоконченном деле и крушение мечты о сыне.
