зажигались бесполезные, казалось бы, фонари. Маша шла, опустив голову и глядя куда-то под ноги, не видя ничего вокруг.
Она прекрасно понимала, что после того, что случилось Илья вряд ли вообще захочет когда-нибудь её видеть. Узнать то, что он узнал, да ещё и таким образом, и после этого не передумать с ней встречаться – так, конечно, только в сказках и бывает.
Маша жила на улице Ленсовета. От дома Толи на углу Бассейной и Варшавской это было порядочно далеко, особенно когда настроения на прогулку нет никакого. С самого утра ходившие вокруг города тучи к вечеру сгустились особенно, собирался дождь. Но для Маши всё это не имело ни малейшего значения. Если пойдёт дождь – ей было всё равно. Если что-нибудь случится с ней по дороге – ей, в общем, тоже было наплевать… В отношениях с Ильёй для неё был последний шанс стать полноценным членом общества; и этот шанс она сегодня со всей бездарностью потратила.
Башня на углу Бассейной с Московским проспектом впервые не заставила Машу поднять взгляд; прежде она всегда восхищалась величественной высотой этого строения, а сейчас прошла мимо, всё так же уставившись в асфальт. Выражение её прекрасного лица сейчас не отличалось от сотен тысяч других петербургских лиц, вечно чем-то недовольных и уставших от жизни. Она не выделялась на общем фоне.
Когда-то раньше всё было иначе. За последние месяцы Маша улыбалась гораздо чаще, чем не улыбалась; и этим как раз контрастировала с серой людской массой, спешащей по делам в этом спальном районе.
Пройдя ещё немного вдоль проржавевшего и покосившегося забора Московского Парка Победы, она укрылась во дворе, соединяющем парк с улицей Фрунзе, от которой берёт начало та самая улица Ленсовета, на которой прошло детство и юность Маши Геращенко.
В угловом доме с Фрунзе по сей день жили её родители.
Навещать их сегодня было бы глупо и нерасчётливо. Они не знали о её личной жизни. О проституции, конечно, знали и делали вид, что не против; хотя, разумеется, им, петербургским интеллигентам, самая мысль о том, что их дочь торгует собственным телом, претила.
Как ни показалась мысль пойти поискать утешение у мамы, Маша прошла мимо родительского дома. «Сама виновата, сама и буду пожинать плоды», – решила она и продолжила свой путь. Вокруг зеленели деревья, но Маша по-прежнему не поднимала глаз от земли. Она уже почти восстановила способность соображать, и теперь пыталась придумать план дальнейших действий. Решение завязать с проституцией, порвать с прошлым было уже принято. Оставалось только понять, что же дальше.
Не обращающую внимания на окружающий мир девушку едва не сбила выезжающая из двора ровесница на Nissan Juke – в последний момент неопытная водительница заметила пешехода на своём пути, и всё обошлось. Тем не менее, в адрес Маши донеслись ругательства; хотя они были абсолютно не обоснованы, так как идти по тротуару пешеход имеет полное право, по крайней мере – пока пешеход жив. Не став реагировать и связываться с недовольной, Маша пошла дальше.
Улицу Гастелло
