проработавшим более двадцати лет в глухом сибирском городке бухгалтером конторы. Остатки памяти тела бухгалтера быстро исчезали под напором новой памяти. Он увидел во сне, как дед рассказывает ему сказку. Он вспомнил все. Все сказки. Поскольку он совершил внезапный переход еще маленьким, то многого он не знал. А спросить было не у кого. Он не представлял, где искать свою семью, полагая, что их также разнесло по весям, всех в новом обличье и с новой памятью.
Осень закончилась внезапно, как и началась. Задули холодные ветра, выпал первый снег. Она простыла. Неделю провалялась на печи с температурой. Когда выздоровела, опять собралась в лес по первому снежку.
– Ты куда? – накинулась на неё мать.
– Пойду, валежника наберу, дров мало.
Тропинку замело снегом, но дорогу она хорошо знала и быстро помчалась к землянке. Прибежав на место, она обнаружила землянку пустой и холодной. Старик исчез, будто и не жил там вовсе.
Мама через полгода умерла от простуды и от навалившегося горя: на отца пришла похоронка прямо на лесную делянку. Мать в горе, возвращаясь из леса, попыталась перейти замерзшую речку и провалилась в полынью, которую так занесло снегом, что и не догадаться. Пока выбралась, пока мокрая дошла до дома, простудилась. Сгорела за две недели. Младших забрали в детдом. Такая же участь грозила и ей. Она не хотела никуда ехать, разлука с младшими и потеря родителей опустошили её жизнь. Она решила сделать клич: продумала, чего хочет, как учил её дед, пришла вечером в сельсовет, где был председатель да пара односельчан, и превратилась в ворона. Очнулась она в районном городке. Ей восемнадцать лет и она работает посудомойкой в привокзальной столовой. Поскольку это был её первый перенос, опыта вообразить себя другой не было, и она перенеслась в своем прежнем обличье, только чуть старше возрастом на пару лет. Однажды она увидела председателя своей деревни: тот сидел за столом, разгоряченный от стакана водки, и никуда не торопился. Она чуть было не наткнулась на него и спряталась в подсобке, выглядывая в щель, – боялась, что он её узнает, если увидит, ждала, когда уйдет, надо было убирать посуду в зале.
Боясь разоблачения, она решилась на второй клич. Тут она уже продумывала и внешность, и возраст, и место работы. Ей больше не хотелось работать в столовой. За полгода она насмотрелась на чистеньких секретарш, продавщиц и учительниц, иногда забегавших перекусить в столовой. Ей тоже захотелось чистой работы, ухоженных рук и прически. Клич она сделала прямо в столовой, вечером, когда остались заведующая, бухгалтер и пара командировочных, обсуждавших что-то друг с другом за бутылкой водки.
Она издала клич и обнаружила себя едущей в поезде в купе с новеньким паспортом на руках, с новой фамилией и именем. В сумочке у неё нашлось командировочное удостоверение экспедитора областного промторга. Она была при прическе, в строгом синем костюме и в китайском пальто. Через
