уже года три смешил всех, кто об этом знал. Тогда был день села, и председатель расщедрился, пригласив артистов из городской филармонии. Договор был таков, что артисты споют, спляшут, и поедут восвояси. Но жизнь подкинула сюрприз, и автобус, на котором приехали люди искусства, вдруг отказался ехать. Надо было что-то делать, своего транспорта в райцентре не оказалось, пришлось артистам оставаться на ночлег. А так как гостиницы, даже самой маломальской, не было, председатель распорядился раздать больных, которые не при смерти, по домам, а койко-места предоставить обалдевшим от такого горячего приема артистам. Спасло ситуацию только то, что трудности быта были скрашены немереным количеством спиртного. На утро выяснилось, что это даже очень хорошо, что ночевали в больнице: солиста и двоих из подтанцовки, прежде чем отправлять домой, пришлось прокапывать физраствором и глюкозой после обильных возлияний.
Юлька и Нина смеялись, закрывая рты ладошками, пока Лерка не подала голос.
– Мне вообще-то завтра к первому уроку, – недовольно пробурчала она издалека, – хорош уже ржать! Как дети, честное слово!
Замолчали как по команде.
– Сегодня деньги пришли, – прошептала Юлька.
Нина молчала.
– Из Питера…
– В прошлый раз откуда были?
– Из Москвы…
– Мама тоже на почту ходила, – Нина повернулась к Юльке, – весь день ходит сама не своя.
– Нина, я хочу снова попробовать его разыскать.
– Не представляю, как это возможно, если ты знаешь только город, откуда приходят деньги.
– Ты так говоришь, будто тебе не интересна судьба брата! – Юльке вдруг стало обидно, что Нина настолько равнодушна к ее идее найти Сергея.
– Мне очень интересна его судьба, – Нина протянула руку под одеялом и погладила Юльку по руке, – но мне правда кажется, что, если бы он хотел вернуться, он бы давно вернулся, или дал о себе знать, или хотя бы написал. Хотя бы матери!
– Он писал! – Юльке хотелось защищать Сергея.
– Когда?! Когда в армии был?! А потом, когда вернулся, ни одного письма!
Юлька замолчала. Все, что говорила Нина было правдой. Вспоминать время, когда она, беременная и несчастная, металась по квартире, надеялась, что он приедет, не хотелось. Ей казалось, что она сойдет с ума. Мама чуть не силой потащила ее в поликлинику, где перепуганная врачиха тут же уложила ее в стационар и запретила даже вставать, не то что ходить. Две недели ей кололи уколы и заставляли пить таблетки. В суете больничной жизни она отвлеклась, и однажды вдруг поняла, что живот резко покруглел, а бесконечная тошнота закончилась. Она перешла во второй триместр.
Правда, выйдя из больницы, Юлька с ужасом узнала, что Сергей ушел по контракту воевать. Это было уму непостижимо, она держалась только на одном – на письмах Сергея. Он писал часто, рассказывал о жизни, о друзьях, о погоде и природе. Но никогда – о войне. Эти письма лежали в коробочке, перевязанные розовой лентой,
