молча протянул мне полотенце.
– Отвернись, – сухо проговорила я.
Глеб послушался.
Я быстро вытерлась и натянула платье.
– Всё. Можешь поворачиваться!
Мужчина развернулся и оценивающим взглядом осмотрел меня с ног до головы.
– А ты ещё больше похорошела… – задумчиво проговорил он.
К удивлению, я засмущалась.
Да что со мной? – вдруг разозлилась я. – Это же всего лишь Глеб!
Тот самый Глеб, который каждое утро дарил мне полевые ромашки и часами караулил возле крыльца.
Тот самый Глеб, который доставал меня своими глупыми любовными дифирамбами.
Это всего лишь Глеб…
Интересно, а влюблён ли он в меня сейчас?..
Я заглянула мужчине в глаза и встретилась с холодностью и суровостью.
Видимо, уже нет…
Наверняка война и тюрьма выжигает всякие чувства.
От этих мыслей мне вдруг стало как-то пусто и вместе с тем тоскливо.
С Глебом мы почти молча дошли до моего дома. Мне многое хотелось у него спросить, но разговор как-то не клеился. Я чувствовала неловкость за прошлое, а быть может, просто боялась этого нового незнакомого мне Глеба, над которым больше не пошутить… И да, я совершенно не понимала цели его визита, и это тоже придавало чувство нервозности!
Возле крыльца дома я тихо произнесла:
– Ты очень изменился, Глеб…
Мужчина смотрел мне в глаза, а я никак не могла понять, что несет в себе его взгляд, но по телу вновь прошелся холодок.
– Да, изменился. Романтика и прочая ерунда вылетела у меня из головы еще в первые месяцы службы в Сирии. У меня был выбор: либо свихнуться и погибнуть, либо принять суровые законы войны. Слабонервные, дохленькие и добренькие – гибли первыми. А мне хотелось вернуться.
Немного помолчав и посмотрев куда-то в землю, Глеб уставился на меня пронзительным взглядом холодных зелёных глаз и добавил:
– Мне ещё хотелось… увидеть тебя.
От этих слов и странного пугающего взгляда у меня резко перехватило дыхание. Сердце сжалось в тиски.
Повисло минутное молчание.
Я в мгновенном порыве прикоснулась ладонью к его груди, тут же ощутив горячий каменный торс. Я хотела было что-то сказать, возможно, невнятное, но властная и сильная рука перехватила мою кисть, и я застыла в оцепенении.
– Не надо, – вдруг жестко сказал он.
– Глеб, прости меня… – сорвалось с моих губ.
– И этого тоже не надо, – мужчина покачал головой.
– Ты знаешь, тогда я… – мне хотелось оправдаться, но Глеб оборвал мою реплику.
– Мне не нужны объяснения.
– Почему ты вернулся? – я наконец задала волнующий меня вопрос.
– Моя мать вчера скончалась. Неужели ты не знаешь?
Только сейчас я вспомнила, что вчера вечером отчим обмолвился,
