пересчитала сумму.
Глеб вдруг резко притянул меня к себе и провел своей большой горячей ладонью по изгибу моей шеи.
– Я буду нежным… – прошептал он мне в ухо и поцеловал.
– Нет, – довольно жестко сказала я и отстранилась. – Не хочу нежности. Хочу, чтобы все было грубо. Как в фильмах. Хочу, чтобы ты порвал на мне одежду и сильно схватил…
– Ты всегда была сумасшедшей, – произнес Глеб. – Но хочешь грубости – будет тебе грубость…
Парень повалил меня на диван и стал жарко и жадно целовать. Большие сильные руки тут же разорвали легкую ткань, обнажив мой лифчик и часть груди. Глеб уже мало соображал, охваченный страстью. Он походил на изголодавшегося зверя, готового поглотить меня целиком. Но у меня оставался холодный рассудок несмотря на то, что все тело дрожало, то ли от возбуждения, то ли от волнения….
– Укуси меня… – простонала я и почувствовала, как зубы Глеба впиваются в мою шею.
Когда уже было совсем близко к сексу, я ударила его между ног, отпихнула и вскочила с постели. Парень скорчился от боли и застонал, схватившись обеими руками за свое мужское достоинство.
– Больно? – ядовитым голосом спросила я. – Мне тоже было больно от твоих слов там, у ручья. А меня обижать нельзя! Каждого обидевшего – ждёт расплата! И чтобы мной овладеть, Глебушка, нужно быть как минимум мужчиной! А до мужчины тебе еще расти и расти. Я не сплю с сопляками. А за свои унизительные слова, брошенные мне там, на берегу, ты скоро ответишь. Теперь попробуй кому-нибудь докажи, что ты не пытался меня изнасиловать!
Сначала я засмеялась каким-то истерическим смехом, а потом завизжала так, чтобы услышали соседи, и кинулась из дома прочь.
– Настя! – вскричал Глеб, когда я уже захлопнула дверь его дома.
На мой крик вышла соседка, которую я чуть не сбила с ног, выбегая из калитки. Я закричала еще громче:
– Глеб пытался меня изнасиловать!
Баба Маня ахнула и прижала ладонь ко рту.
– Кошмар-то какой, батюшки! – запричитала она.
Не обращая на соседку особого внимания, я кинулась вдоль дороги. Я бежала прямо к нашему местному участковому.
– Что случилось? – нахмурившись, спросил Андрей Андреевич, увидев меня, зареванную, запыхавшуюся, да еще и в разодранной одежде.
– Мне нужно написать заявление… – пробормотала я, вытирая слезы.
Участковый тяжело вздохнул. Работать на ночь глядя ему очевидно не хотелось.
– Присаживайся… – устало сказал он, указав мне на стул, и не спеша достал листы бумаги с ручкой…
ГЛАВА 3
Настоящее время
Сидя на крыльце своего дома и делая очередную затяжку едкого сигаретного дыма, я вынырнула из своих воспоминаний, словно из глубокого тёмного колодца. Ладони вдруг стали влажными.
Мне вовсе не хотелось, чтобы Глеба тогда посадили в тюрьму. Совсем не хотелось! Тогда я была ослеплена жаждой мести… И эта дурацкая жажда затмевала рассудок, не позволяла отдавать отчёта своим импульсивным поступкам.
