Тем более, нельзя исключать возможную ведущую роль в коварных планах жениха Таси. Я его не видела и ничего о нем не знаю. Вполне возможно, что он не желает зла своей сестре, но хотел бы избавиться от будущего тестя. В общем, за Тасей надо последить и как-то выйти на её жениха. Конечно, моя нанимательница и мысли не допускает, что её внучка способна на преступление. Да, и мне самой тоже очень не хотелось такого поворота событий.
А на следующее утро меня разбудило лошадиное ржание и нецензурная брань Захара. Все эти впечатляющие звуки доносились из конюшни. Я поспешила во двор, там уже собралось всё семейство, но опять-таки, кроме Таси. Евдокия наматывала повязку Захару на голову, через марлю проступала кровь. Испуганный Николка шёпотом поведал мне, что Чешка лягнула тятеньку копытом, но не сильно, только крови много. Пелагея постоянно повторяла одну и ту же фразу: «Ну, не может быть, кобыла-то смирная, добрая, тихая, и что на неё нашло?»
Под охи и вздохи Пелагеи Евдокия с Захаром отправились к доктору, бывшему барину Евдокии. Во дворе остались мы с Николкой. Я ждала появления его сестрицы, ведь должна же она была поинтересоваться, что случилось. Мальчик старался держаться по-мужски, но удавалось ему это с большим трудом. Было похоже на то, что он вот-вот разревётся. Я погладила его по голове и, почувствовав во мне союзника, Коля доверчиво заговорил:
– Тётя Мотря, вы скажите тятеньке, чтобы Чешку не убивали. Она такая смирная, мы ей всегда сахар давали, она так осторожно губами с ладошки брала, чтобы не укусить нечаянно. Она нас узнаёт, особенно Таську, всегда радуется, когда та приходит. Таська больше всех с ней возится, разговаривает даже, Чешка её слушает, она всё понимает. Ей богу, я не вру.
Моему удивлению не было предела:
– Тася возится в Чешкой? А сегодня утром заходила?
– Да, заходила. Хлеб с сахаром принесла.
Я попыталась успокоить ребёнка, хотя успокаивать надо было и меня:
– Никто Чешку убивать не будет.
– А почему тятенька сказал, что надо пригласить коновала? Это же лошадиный убивец.
– Это лошадиный доктор, – неуверенно возразила я.
Вскоре вернулись хозяева лавки. Евдокия сказала, что доктор ничего страшного не обнаружил, Захар вовремя отшатнулся, и удар получился вскользь. Лошадиное копыто разорвало кожу, а крови с головы в таких случаях всегда очень много. После обеда появился коновал, выглядел он очень впечатляюще: абсолютно заплывшие, едва различимые между опухшими веками красные глаза и сизый нос, похожий на большой баклажан. После осмотра Чешки, он сказал, что лошадь пьяная. Было видно, что в этом вопросе он разбирается очень хорошо. Ещё лошадиный доктор сказал, что это пройдёт, усыплять её, конечно же, не надо, давать больше воды, несколько дней не запрягать, не выводить из конюшни и вообще поменьше трогать лошадь. И вскоре она придёт в норму. Основательно угостившись наливкой, лошадиный доктор покинул лавку. А я понимаю, что пришло время мне что-то предпринимать, если не хочу, чтобы на моих глазах совершилось «смертоубийство». Нельзя дожидаться третьей попытки, надо
