в этой семье. Тася уже совсем большая, да и Николка уже очень многое понимает. Но это была уже не моя забота, в семье сами разберутся, кому о чём поведать и как жить дальше.
Ранним утром я покинула дом, в котором меня принимали достаточно гостеприимно. Закончилась ещё одна история, но на душе было как-то неопределённо. Вроде я спасла людей от беды, но в то же время принесла в дом горе, тяжкие воспоминания и разочарование.
Прошла неделя. Утром за завтраком я услышала, как Антип кричит на кого-то перед домом. «Твою ж дивизию! Ты бы ещё на своей кобыле на крыльцо заехал! Совсем мозгов нет?!» Набросив на плечи шаль, я выскочила на крыльцо и увидела подводу, нагружённую мешками. Около лошади, а это была Чешка, стояли Захар с Евдокией. ‘’
– Это что такое? – удивилась я.
– Это сахар, мука, крупы разные, – начал перечислять Захар.
– Зачем?!
– Чтобы съесть, – спокойно ответила Евдокия. Захар улыбнулся и мягко добавил:
– Вот вы денег не взяли, поскольку мы не заказчики, а ведь, если бы не вы, один бы из нас сейчас в остроге сидел, а другой и вовсе был на кладбище.
А Евдокия добавила:
– Вот закончится траур, и мы вас на свадьбу Таси и Ивана, моего брата, пригласим. Придёте?
– Приду, – ответила я, чувствуя, как перехватило дыхание от волнения, от понимания того, что я всё сделала правильно для этих людей. И чтобы справиться с собой, я, бодрясь, игриво спрашиваю:
– А как вы меня нашли?
И супруги в два голоса отвечают:
– Ваш адрес нам дала дворничиха.
Часть 3. Париж
Глава 1
«Чук-чук, тра-та-та, чук-чук,тра-та-та», – стучат колёса поезда. В детстве у нас с сестрой был игрушечный паровоз, очень похожий на настоящий. Чтобы он ехал сам, в него, к ужасу Катажины, надо было наливать кипяток. Катажина страшно боялась, что мы этот паровоз каким-то образом перевернём и обваримся. Она упрекала отца за то, что купил детям такую опасную игрушку, к тому же очень дорогую. И заливать кипяток в паровоз разрешалось, только когда отец был дома. При этом Катажина всегда строго говорила: «Казимир, под твою ответственность». А поскольку отец большую часть времени проводил на службе, паровоз простаивал. Но мы с Линой нашли выход: я возила паровоз за веревочку, а сестра голосом подражала стуку вагонных колёс: «Чук-чук, тра-та-та».
А теперь я еду на настоящем поезде, и его колёса поют знакомую с детства песню. И еду я не куда-нибудь, а к своей заветной мечте – в Париж. Увидеть столицу сказочной Франция я мечтала столько времени, сколько себя помню. В раннем детстве сказки Шарля Перро, потом романы Александра Дюма «Три мушкетёра», «Королева Марго», «Граф Монте-Кристо»; Шатобриан, Жорж Санд, Бальзак… Французские писатели были самые любимые, французские художники самые выразительные, мечты соприкоснуться с миром этих людей самые заветные. Они так и остались бы, скорее всего, лишь голубыми мечтами, если бы не случилась беда. Поговорка «нет худа
