Мне отдали приказ, я делаю. Кому-то может быть дело до твоего интереса? Иди, вон, у девок вопросы спрашивай. Они и горазды слухи пускать! А я что?! Не спрашивай меня, оголтелая!
После такого напора никто больше и слова говорить не хотел, потому, когда мы зашли в очередной вагон, молчание шло за нами в равной нам задумчивости.
– Кухня, – объявила женщина, – здесь вы будете работать ближайший год, если не выведете меня из себя, как эти… Веста! Матерь господня, хватит дымить! Ты закоптила мне всю кухню! Чтоб тебя бог наказал!
На её крики к нам из самого обычного для поезда окна вынырнула женщина, взглядом оценила каждую из нас, потушила самокрутку о толстую створку и хрипло заявила:
– Не ори. Я тебе не твоя служанка. Привела новых помощниц? – очередной привязчивый взгляд, после которого она хмыкнула неприязненно, – самых дохлых выбирала? Как они мне кастрюли носить будут?
Мери дернула щекой, сузила глаза и очень громко выдохнула, не желая, кажется, связываться с поварихой. А это была именно она – в меру упитанная, хмурая и желтозубая до такой степени, что с них можно было бы собирать на краску. У неё были густые седые брови, но совершенно чёрная кудрявая голова без проседи. На вид я дала бы ей не больше сорока, однако лицо по какой-то причине казалось мне моложе общего внешнего вида, словно она постарела частями.
– Справятся, – поджала губы Мери, – не справятся, отправлю к прачкам, ясно?
Мы опасливо закивали, понимая, что кухня точно будет приятнее вечной стирки в ледяной воде. Мы их, к слову, видели – проходили мимо до того, как попали в вагон со шкафами. Приятного в стёртых мозолистых пальцах было мало.
– Как скажешь, – женщина аккуратно поместила окурок в пепельную тарелку и продолжила, – мне дела нет, лишь бы справлялись.
В отличие от Мери она казалась мне живой. В ней были яркие отличительные черты, а в главной не находилось даже цвета глаз – они были блеклыми и пустыми. Мне казались такими все, кто особенно яро поклонялся богу. Словно мелкий коричневый шарик на шее – знак Всезнающего мог забрать у тебя душу, а не впустить в неё свет, как было обещано.
Я была неправильной верующей: за тело я иногда боялась даже больше, чем за душу. По моим же скромным знаниям, она у меня имелась. Может не живее, чем у них всех, но я иногда чувствовала её. Особенно в моменты, когда захватывало дух от видов или же от интереса к чему-нибудь необычному. А необычного в моей жизни стало намного больше после того как… я сбежала.
– Следи за ними, Веста – вторглась в мои мысли Мери, – выбрала самых юных – эти курицы заклюют их, дай им только возможность.
– Следить? – удивленно вскинула лицо к ней повариха, – зачем же ты их взяла, раз за ними следить надо? Неужто сама будешь в чулане с ними спать, а?
Она громко и хрипло рассмеялась и похромала к большой чугунной печи посередине. Главная на её смех ещё больше обозлилась, махнула в её сторону рукой и вышла из кухни, оставив нас троих жаться к стенке
