ходили рука об руку и были связаны друг с другом, как солнце и небо. В реальности же всё оказалось несколько труднее и тяжелее, чем было в мечтах – нам объяснили про ранний подъем до зари, потому что на заре вставали солдаты, про быстрое приготовление завтрака, помощь при разносе или точнее подаче тарелок разносчикам сквозь узкое окошко между кухней и столовой, затем наш завтрак и приготовление обеда. После этого делался длинный перерыв в двадцать минут, в который мы могли пообедать сами или сбегать по поручениям поварихи, и вновь подача. Ужин повторял чаще всего завтрак, потому мы дополняли его чем-нибудь вроде выпечки и делали заготовки на следующее утро.
По большей части всё было не так утомительно, как тогда, когда я была дома, однако существовали некоторые моменты, как с той же чисткой овощей, которые всё же казались тяжёлыми. Но даже так здесь имелось множество плюсов, не сравнимых ни с чем, что я видела до этого.
Например, большой выбор еды, который мы готовили – даже вчера с обеда оставалось несколько странных блюд, которые я видела впервые. Солдат кормили очень хорошо, а что оставалось после них, было наше, а потому… столько мяса я не видела никогда в жизни! А то, что его можно есть без каких-либо добавок, вообще казалось небывалым. За половину первого дня я успела попробовать кучу всего, от чего Веста и её поварята воротили нос. Морская рыба, необычные овощи, название которых я узнавала, пробуя их на вкус и…
– Так что там с господином? – Нюра даже с кровати спустилась, чтобы нагло ткнуть женщину в плечо и привлечь к себе внимание, – чего замолчала то?
К ней повернулись и оглядели с долей злости.
– Головы решила лишиться?! – зашипела женщина, – за слухи знаешь, что бывает?!
Девушка вжала голову в плечи и опасливо отшагнула назад:
– Т…так я того… не сплетни это совсем! – встрепенулась она, словно и отказываясь от своего прежнего напора, – н…но что там с господином? – последняя её фраза была произнесена шёпотом.
Прачка выдохнула, бросила хмурый взгляд на всех нас, ожидающих её ответа, а после просипела:
– Ненавидит он женщин, потому и не хочет видеть даже служанок-девушек.
Она резко отвернулась обратно, как бы говоря, что больше её спрашивать ни о чем не стоит. Нюра в этот раз приставать не стала и лишь поджала губы и вернулась к кровати, на которую залезла с обиженным видом и заговорщицким блеском в глазах.
– А может он не женщин вовсе любит, а… – её лицо полыхало, – вот у нас в деревне был один мужик… – начала было она, но её перебил стройный хор «Ой!», который она проигнорировала и продолжила, – и у него была коза, так он…
– Хватит! – дверь распахнулась с тяжёлым грохотом, – быстро все спать! Иначе вас утром не добудишься! – Мери быстро дошагала в центр комнаты и дёрнула за шнурок, отчего во всём вагоне стало темно.
Послышались её шаги обратно к двери, и из мужского вагона к нам забрезжил свет, до того момента, пока дверь не захлопнулась, а мы
