напоследок, что париться с больной головой – выкинутые деньги.
И уже совсем подъезжая и обдав пешеходов грязной водой из той самой третьей ямищи, заелозил в зеркале улыбкой служащего перед зарплатой:
– А в Тайланде бани есть?
– Понятия не имею, – машина остановилась, – Сколько?
– Скоко у вас?
Светлана протянула две бумажки по пятьсот рублей.
– Хватит! – весело цапнул мужичок обе, и не подозревая, что Светлана рассчитывала расплатиться одной…
…Рита неслась к остановке маршрутки как лошадь на родео, которой удалось сбросить ковбоя – активно размахивая руками при ходьбе и скоро перебирая ногами. Дома предупредила Вику и Машу, что восемнадцать и семнадцать – это опасный возраст, чтобы сидеть на фейсбуке до полуночи. Раньше Рита не вернётся. Дочки – привычные. В этом возрасте материнская любовь издалека – самый оптимальный вариант. Рита перевесила ношу с одного плеча на другое. В баню собиралась, как при срочной эвакуации: впихнула в спортивную сумищу первое, что попалось под руку. «Надеюсь, сменное бельё не забыла?» Можно, конечно было обойтись и без него: на улице к вечеру было нежарко, под свитер даже поддувало. Но с бельём как-то всё-таки приятнее. Да и Карина ворчать про эстетику не будет. Для Карины бельё – культ. Меняет его после первой стирки. А может, даже и не стирая. Вот кому никогда не пожаловаться на то, что стиральная машинка разорвала лифчик в мочало. Рита глянула вдоль загруженной Октябрьской.
«Где эта долбанная маршрутка?»
Ехать можно было и на троллейбусе. Но это мука и долго. А Ремизова уже успевала впритык. На маршрутке – тоже долго, но мучаешься сидя. И умные речи служащих после смены в пятницу вечером услышишь там реже. Машину Рита не водила. Она жила в пяти минутах ходьбы от матери, десяти минутах от работы, пятнадцати от рынка. Младшей до школы было быстрым шагом – не устать. Старшая моталась в Университет с двумя пересадками и уже сейчас училась вождению. Такси подрулило. Рита с сумкой влезла на единственное свободное место. Усевшись рядом с потной толстухой, Рита уставилась в окно. Октябрьская изобиловала салонами свадебного платья. Ремизова представила старшую дочь в одном из них. Получилось красиво. Вспомнив о Вике, она вздохнула. Грустные глаза восемнадцатилетней дочери перед уходом в баню теперь корили на расстоянии: Вика не знала, как реанимировать её увядшую любовь. Дочь было жаль. Но что она могла сделать? Молодые сегодня никого не слушают.
«Вот поступила бы не в Академию административного управления, а на медицинский, как я советовала, так знала бы, как вести себя. Порция адреналина и сердце снова бьётся учащённо.»
Рита прислушалась к своему сердцу. Оно стучало ровно. Её стало укачивать. Вдруг машина резко затормозила. Женский голос на улице истошно вопил: «Убили! Убили! На помощь! Врача!»
Рита
