не помешает. Мало ли какие там испытания заготовлены.
– И какой же ты язык знаешь?
Валетов хотел вначале обнаглеть и сообщить, что владеет английским, немецким и французским. Но затем остановился только на английском.
Утверждение нуждалось в проверке. Комбат задумался на некоторое время, но вскоре задал вопрос студенту:
– Как по-английски будет «трахаться»?
– Фак, – не задумываясь, ответил Фрол.
– А «мать»?
– Мавэ.
– Да, – согласился Стойлохряков, – мать, она везде мать. Ну ладно, будешь номером тридцать. Последним. Хотя списки утряс я еще два дня назад, но так и быть, кого-нибудь выкину оттуда ради такого интеллектуала. Можешь идти.
Валетов радостно повернулся на каблуке и строевым шагом затопал к двери, но не успел дойти до нее – комбат остановил.
– Погоди, что-то меня сомненья гложут. Переведи-ка мне на английский, скажем, такую фразу: «Полковник, мы этого делать не будем».
Не задумываясь, Валетов выпалил:
– Колонел, хэй, фак ю!
Стойлохряков в задумчивости взмахнул рукой в воздухе.
– Ну, в общем и целом, где-то так... смысл ты сохранил. Ладно, иди отсюда.
– Фак ю! – радостно воскликнул Валетов, приложил руку к кепке и быстро извинился: – Пардон, товарищ колонел, я хотел сказать, есть, сэр!
Когда счастливый Валетов завалился вечером в казарму с видом великого Давида, пять минут назад разделавшегося с Голиафом, Резинкин тут же бросился выяснять, где тот снова сумел надыбать денег – или в карты у кого-то выиграл, а может, жрачку раздобыл. Ведь обычно у Фрола настроение поднималось только в те минуты, когда он мог ублажить или собственный желудок, или карман. Но в данном случае Валетов умаслил собственное самолюбие.
Когда он сообщил всем присутствующим, что идет вместе с Простаковым и Резиной, дембель Петрушевский даже поднялся со своей койки и громким, басовитым голосом, подражая прежним дедам, высказался чисто по-русски, что, мол, вранье все это. Несмотря на крепость произнесенной фразы, Фрол на фольклор не обиделся. Он словно муха влетел на верхнюю койку и, шмякнувшись, начал довольно ржать.
– Учитесь, товарищи солдаты, воинской мудрости! Служите честно и верно, а я, великий я, буду отстаивать вашу задрипанную часть перед всей Европой!
Отборный взвод, одетый в новенькие камуфляжи, с ранцами за спиной, подвергался придирчивому осмотру командира батальона. Старший лейтенант Бекетов успел уже всех проклизмить не единожды по ходу авральной ночи, посвященной подготовке к приближающимся событиям. Оставшись довольным, подполковник сообщил о необходимости в точно таком же виде сегодня в двенадцать стоять на плацу и ожидать прибытия трех взводов и «ихнего» командования.
– Валетов! – ткнул Стойлохряков во Фрола. – Поедешь со мной переводчиком.
Вот только теперь всем стало ясно, по какой-такой причине комбат включил в
