надо выйти на проспект.
Она слушается и это нормально. После потрясения всегда нужен проводник, способный держать тебя в нужном направлении. А то, что эта девушка только начинает отходить от шока, и без лишних объяснений понятно.
Вот так в молчании мы проходим под аркой. Я не опасаюсь, что нас где-то там караулят. Уроды, напавшие на Арину, уже, наверняка, далеко.
– А если бы они вернулись? – вдруг оживает Арина, будто читает мои мысли.
– Зачем?
– Ну, с подмогой.
– Зачем? – повторяю с нажимом.
Она пожимает плечами.
– Думаешь, они специально напали на тебя?
– Нет, – быстро отвечает. – Случайно подвернулась.
– Тогда не вижу причины доводить начатое до конца. Оружия у них не было, в противном случае, всё могло закончиться иначе.
Арина тихонько ахает, может, только осознаёт, насколько ей сегодня повезло.
Я ведь вовсе не спаситель юных девиц, но пройти мимо не смог бы при любых обстоятельствах. Так уж воспитали. Морщусь, думая об отце. Нет, лучше не вспоминать. Горечь до конца не уходит, всегда возвращается с мыслями о прошлом.
Кашляю в кулак, чтобы убрать дурацкий ком, и говорю:
– Но я определённо пообщаюсь с Романом, чтобы он был в курсе, что происходит на территории его заведения.
Арина стреляет в меня быстрым взглядом и смотрит под ноги.
– Не на территории, – шепчет она.
– Ну, или около него. Пусть охрану дополнительную наймёт, да разузнает, что к чему. Сомнительно, что его личному бизнесу нужны проблемы.
Мы поворачиваем с небольшой улочки на большой проспект. Здесь даже ночью движение оживлённое и есть зона платной парковки.
– Сюда, – придерживаю Арину за спину, провожая к своему автомобилю.
Распахиваю дверь перед ней и вижу, что она колеблется.
– Да не съем я, – усмехаюсь кратко и жду, пока наши взгляды встретятся. Тонкий аромат её духов или шампуня, или чёрт его знает чего, проникает в лёгкие. – Не съем, даже если очень захочется.
У Арины вырывается странное «кхм», но в машину она садится.
Внутри тепло и спокойно, мотор мягко урчит, а моя пассажирка, девица в беде, ёрзает на сиденье.
– А… вас как зовут? – выдаёт внезапно.
Поворачиваю голову, чтобы наткнуться и утонуть в глубоких сине-зелёных глазах, из которых постепенно уходит паника. Только сейчас замечаю, какие они грустные, её глаза. Кто же тебя обидел, Бэмби?
– Всеволод. Меня зовут Всеволод.
Чёрт, чуть не добавляю по привычке Петрович. Последнее время слишком много новых людей попадает в поле моего зрения.
В салоне такая тишина, что я отчётливо слышу тихий долгий выдох Арины.
– Всеволод, – повторяет, кивая.
Она произносит моё имя с какой-то приятной мягкостью в интонации.
– Можно просто Сева, – зачем-то добавляю следом.
«Бэмби»
