«разговорная речь соплеменников – быстрая, горячая, добрая – все эти бала ала буюн хала»… где славянские слова перемежаются характерными тюркскими в многослойном языке многосудебных крымчаков («Одинокая лодка»). Читать рассказы «Окнами во двор» – это как «Вечера на хуторе близ Диканьки» – тоже посиделки, неистощимые, перебивающие друг друга голоса, предания, даже мифы, и страшненькие, а и чудесные вызволения и избавления, переплетения судеб. Но более всего – юмора.
«Крымчак никогда не бывает пьяным, – сказал Нысым, заглатывая очередной стаканчик красного. – Так уж и не бывает, да ты сам сейчас отрубишься, а для нас это позор – валяться на улице под забором». Но добавляют стаканчик за стаканчиком четыре соседа, потом идут, повторяя: «Крымчак никогда не бывает пьяным. – Вот поэтому и не бывает, что жена находит и ведет домой». Крымчак любит пофилософствовать: «Куда мы идем, где наше место в истории и кто мы такие? Мы и по-русски, и по-татарски, и по-крымчакски, а кто мы такие, куда мы идем?..» Тем временем:
«Я вижу, что мы уже выходим из нашего города… – И что, идем в другой? – Дурак, мы зайдем в наш с другой стороны. Земля, говорят, еще пока круглая.
Однако, попали в канаву. А в это время четыре жены искали своих пропавших мужей…
– Ну вот, я же сказал, что моя меня найдет и не даст повода говорить, что крымчак валяется под забором, – сказал Ныcым.
– Нет, моя нашла, – начал было ныть Бохорчик.
В три часа ночи они медленно подошли к домам соседей и услышали сдержанный плач из одного и сдержанные радостные всхлипы из другого.
– Что случилось? – громко спросил Ныcым.
– Старый Мангупли помер, – послышалось в наступившей тишине.
– У Ломброзо девочка родилась, – откликнулись тут же.
…Они сели в саду за деревянным столом и откупорили бутылку виноградной водки. И выпили за упокой и за здоровье» («Белый ослик и луна»). Такой вот сбалансированный и уютный мир доброго старого времени.
Как слышим, национальная часть обострена у малого народа:
«А я плохо делать ничего не умею, особенно кубэтэ, мы же крымчаки… – говорит мама, изготовляя национальное блюдо на угощение. А само приготовление блюда рассказано увлекательно – как и рецепт, и сюжет, и предание:
– Почему не завершила второй кружок? – требовательно спрашивал я.
– Это, парень, узор на кубэтэ, незавершенная линия показывает путь наверх, к Богу Тенгри, прошение к нему, что бы все было у нас хорошо. Это – линия в космос, к звездам, понял?.. Мы не знаем, откуда пришли и куда уйдем, тоже не знаем, поэтому и обращаемся к небу… Кубэтэ мы любим не потому, что это просто пирог с мясом, а потому, что вокруг него мы соединяемся, думаем об одном и том же, переживаем» («Разорванный круг»).
Глазами мальчика также рассказ о свадьбе, где «мама спросила папу:
– А
