чему эти разговоры? Цену себе набивает?» А вслух всегда отвечала: «Ты же сейчас по какой-то причине здесь, со мной, а значит, мне плевать на других».
Я чувствовала себя очень виноватой перед Сашей и Егором. Ненавидела себя. Я все время думала о том, что я полная дрянь, раз позволяю себе быть такой. Мне снились странные сны. В них я ходила по улицам с обнаженной грудью. Когда я выходила из дома, мне казалось, что так и должно быть, что в таком виде ходят все. А потом мне становилось неудобно от того, что все были одеты и смотрели на меня.
Иногда я думала, что во мне, должно быть, энергии на троих. Ума не приложу, как мне хватало сил работать, учиться, воспитывать сына, заботиться о муже, тащить на себе все домашнее хозяйство и встречаться с любовником.
Иногда Андрей вел себя просто по-свински, но я почему-то продолжала с ним встречаться, хотя и не представляла, как можно с ним жить.
Однажды я попросила его посоветовать мне гинеколога, потому что мой врач переехал в Москву. Андрей работал в больнице, и у него были знакомые специалисты. Он порекомендовал мне свою знакомую, а потом я узнала, что это была его бывшая девушка. Думаю, это было жестоко — отправлять меня на прием к своей бывшей. Она ведь наверняка догадалась, что я для него не просто однокурсница.
Она взяла у меня обычные стандартные анализы, а когда я пришла на второй прием, выяснилось, что у меня трихомонады. Я чуть не умерла от такой новости. Ведь я была замужем. До сих пор не знаю, был ли это прикол с ее стороны или я действительно чем-то болела тогда.
Я умоляла Андрея сдать анализы как можно быстрее. Ведь мне не от кого было заразиться, кроме как от него, а он всегда отвечал, что у него нет времени. Это, конечно же, было враньем. Времени у него было вагон и маленькая тележка.
Наверное, я была мазохисткой, ведь даже это не заставило меня прекратить встречаться с Андреем. Я предпочла доиграть роль жертвы до конца. Сценарий[7] — штука сильная, так просто не сдается.
Через какое-то время я уговорила Андрея пойти в больницу со мной вместе. У него анализы были отрицательные, и я спросила: «Почему ты продолжаешь со мной встречаться?» Он ответил, что ему на все это наплевать. Я пролечилась, пересдала анализы, немного успокоилась.
Летом была вторая сессия. Мои нервы были натянуты, как канат, из-за всей этой любовной тягомотины, учебы и семейных проблем. Няня моего ребенка «испарилась» без предупреждения. У меня были лекции, экзамены. Я была в отчаянии. Саша ничего не хотел решать, отказывался с кем-то договариваться, все время кричал на меня.
Я решилась отправить Егора к своим родителям. За один день до конца моей сессии в четыре утра папа привез Егора домой с температурой и какой-то кишечной инфекцией. Я была в отчаянии.
Как только Егор выздоровел, меня саму положили в больницу с пиелонефритом. У меня была высокая температура, но мне не хотелось идти в поликлинику, потому что это грозило очередями, бесконечными анализами. Я позвонила Андрею,
См. Клод Штайнер. Сценарии жизни людей. — СПб.: Питер, 2018 — 416 с. См. Эрик Берн. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры. — М.: Эксмо, 2010. — 576 с.
