кие концепции эпохи, последовавшей вслед за бурным периодом модернизации во всех сферах общественной жизни, чутко воспринимались художником и находили своё воплощение в его многогранном творчестве. Принято считать, что через такие талантливые и чувствительные натуры, как Врубель, историческое время говорит и свидетельствует о самом себе для других поколений. Для современников же эти свидетельства времени, записанные образным языком художественной метафоры, чаще всего, остаются невостребованными и непонятыми.
За последние десятилетия XIX века в Российской империи не только были проведены важнейшие социальные реформы, выросли города и укрепилось индустриальное производство, но и повысился интерес к нематериальной культуре, духовному поиску и концептуальным вопросам человеческого бытия. В живописи, как и в других видах искусства, возникают различные течения и творческие группы, призванные отвечать идейному многообразию в жизни общества. Наряду с ростом популярности реалистического направления небывалую силу и развитие получило искательство духовных опор в сферах, далёких от повседневного бытия – в мифах, сказках, легендах и несбыточных утопиях. Позитивистское начало, господствующее в духовной жизни в течение нескольких десятилетий, больше не устраивало российских интеллектуалов и значительную часть творческой интеллигенции, у которой появился понятный запрос на оккультную и богословскую проблематику. Вполне естественно, что в обстановке социальных противоречий, нараставших в обществе с 60-х годов, вопросы религиозного, этического и морально-нравственного содержания существенно доминировали над вопросами технологического и научного развития, которые также имели место в условиях индустриального подъёма России.
Подлинный выразитель чаяний своего времени, Михаил Врубель призывал деятелей культуры «будить… от мелочей будничного величавыми образами» из мира мечты, из светлой грёзы, из грядущего «завтра», исполненного, как тогда казалось, величественной красоты и гармонии. Это стало не только потребностью современника той сложной эпохи в переосмыслении своего места в меняющейся социокультурной среде, не только возможностью разобраться в себе и окружающем мире, а подчас и модой, поветрием времени, способом отчуждения от унылой повседневности и однообразия. О таких зависимых от новых веяний и влияний людях писал Саша Чёрный в своих знаменитых «Ламентациях»:
1. Испания
Спим и хнычем. В виде спорта,
Не волнуясь, не любя,
Ищем бога, ищем чёрта,
Потеряв самих себя.
В низших социальных слоях получали распространение различные секты и харизматические общины, а в высших – оккультные кружки и тайные мистические союзы. Увлечение магией и эзотерикой особенно сильно сказалось именно на образованной среде русского общества, давления оккультизма не избежал даже царский Двор вкупе с влиятельными членами императорской фамилии. Среди художников особенное значение приобретают аллегории и символы, сверхчувственная тематика не сходит со страниц популярных газет и журналов. Эстетика демонического безраздельно довлеет над всей русской художественной культурой. Тонко чувствующий вибрации и ритмы переломной эпохи, Александр Блок считал Демона символом своего времени, времени, особенностью которого стал кризис гуманистического мировоззрения, кризис морали и миропорядка в целом.
Поиском воплощения образа Демона и попытками осмысления его сути, как носителя абсолюта воли и переустроителя мира на новых, пока никому не известных основах, занимались практически все заметные философы и деятели культуры конца XIX – начала XX века. По словам Льва Шестова «истомившееся человечество отвернулось от своих старых идолов и возвело на трон зло и безумие». Мысль Шестова продолжает Николай Бердяев, утверждавший, что «человек проваливается в космическую безмерность», где начинается процесс его трансформации, смешения с чем-то более совершенным, с «духами жизни космической». То есть человек «вступает в иные космические планы, начинает чувствовать себя управляемым демонами и ангелами». Отсюда такая эстетизация в художественном творчестве всех этих незнаемых космических сил, романтизация всего демонического, утверждение падшего ангела в качестве «непонятого учителя великой красоты».
В образе Демона художники, и прежде всего Михаил Врубель, воплощают идею сверхчеловека, человекобога. Сопряжение темы зла с привлекательностью и могуществом было бы невозможно без ощущения богооставленности мира, ницшеанской гипотезы «смерти Бога», без кризиса гуманистической морали и фундаментальных основ этики.
Не в меньшей степени здесь сказалась и рефлексия художников и гуманитарных мыслителей на бездушие буржуазного мироустройства, равнодушного к красоте и безразличного к ценностям всего человеческого.
На протяжении почти всего XIX века словесность – поэзия и проза, безраздельно владела умами просвещённого российского общества. Графика, скульптура и живопись находились в тени могущественного «глагола», призванного «сеять разумное, доброе,
