Крестом и стволом. Михаил Серегин

      Они просидели так часа полтора. Некоторое время в коридоре еще кричали – истошно, внадрыв, но потом крики стихли, и по коридору начали беспрерывно бегать, явно таская волоком что-то тяжелое.

      – Трупы выносят, – прокомментировал Санька.

      Тохтаров молчал. Служебное положение не позволяло ему распространяться на этот счет с арестантом, но, глядя майору в лицо, отец Василий видел – так плохо Марату Ибрагимовичу никогда не было, и совсем не из-за физической боли.

      Затем снова поднялся стук, и Санька побледнел.

      – В нашу камеру ломятся, – сглотнул он. – Ну, там, где я сидеть сейчас должен.

      – Они что, не все камеры открыли? – удивился отец Василий.