что достопочтенный мэтр, – сообщает Зандли, пользуясь моментом, – создал долларовые клише, которые не смогут отличить от оригинала даже в Монетном дворе дяди Сэма. Супер-пупер-технология. – По ее тону Рид не может определить, верит ли она сама в то, что говорит. Зандли, когда хотела, могла иронию спрятать в иронию и завернуть в иронию. – Ходят слухи, что ее опробовали то ли в Сингапуре, то ли в Гонконге, и теперь все на островах как с ума посходили. Мы приехали, а вся Ява гудит, как будто в муравейник нассали.
Рид скептически морщится. Серьезно? Что за сказки для маленьких начинающих преступников 3+? Идеальные долларовые клише? Даже такой гений, как Гринберг, не мог построить у себя в подвале Форт-Нокс. Нормальные долларовые клише – пожалуйста. «Ну, вот тут косячок, но в целом пойдет» долларовые клише – тоже запросто. Но не идеальные. Иначе здесь уже вовсю сновали бы…
– А доллары-то американские?
– Да.
…Сновали бы американцы. Но ни одной американской рожи среди мопедов он пока не приметил. И тем не менее Рид все еще не улавливает.
– Так, хорошо. Из ниоткуда появляется звезда фальшивомонетчиков, запускает на подпольный рынок идеальные, – Рид показывает пальцами кавычки, – оттиски для печати бабла и пропадает. А сами-то сакральные таблички где? Кто теперь счастливчик?
– Кто бы это ни был, счастливчиком он будет недолго, – злобно фыркает Салим.
Рид вздыхает. Кажется, пока его не было, главным национальным развлечением этой страны стала игра в шарады. Сначала ему кажется, что Салим имеет в виду «счастливчиком он будет до тех пор, пока не встретится с моей “Береттой”», но потом видит: Салим поджимает губы, тарабаня пальцем по ручке стеклоподъемника. Злобы в нем все еще много, но вот нервяка явно побольше.
Три года назад Салим был тем, кем пугают, а не тем, кто пугается. И вот на тебе. Кто же тут замешан? В Джакарте есть только одна настолько крупная рыба, что ее боятся и белая акула, и батя из «В поисках Немо». Рид очень надеется, что он ошибается.
– Дай угадаю, – хмыкает он, – на идеальные оттиски наложено идеальное проклятие?
– Ага, – отвечает Нирмана с водительского сиденья, – проклятие простреленной грудины. Фирменное, мать его, заклинание колдунов Картеля.
Картель. Ну конечно.
В идеале Риду вообще не хотелось бы слышать это название все то время, пока он будет находиться в Джакарте, но вот он, посмотрите, сидит, окончательно забравшись с ногами на сиденье, и, черт побери, спрашивает:
– Старик Басир до сих пор жив, что ли? О, эти скорбные лица. Вас понял.
Когда Рид сваливал из Джакарты, из Ольбериха Басира, главы Картеля, уже песок сыпался. У Рида были все основания надеяться, что спустя три года о главном уроде Джакарты напоминать будет только эпитафия.
Главном самом богатом уроде Джакарты.
Главном самом опасном богатом уроде Джакарты.
