До недавнего времени он был очень богатым, а потому очень уважаемым господином. А теперь – будто умом повредился: распродает все свое имущество, а деньги тратит на закупку домашних и диких животных, на домашнюю и дикую птицу, на ползучих гадов, на корма для них, на сооружение им клеток и загонов, амбаров для хранения больших запасов кормов и продуктов, да на строительство диковинного ковчега из дорогого дерева гофер. Платит за все, почти не торгуясь, не жалея ни имущества, ни денег. Но те, которые пытались украсть у него чего-либо тайно или взять силой, тут же были пойманы и наказаны. И все же охотников обокрасть или ограбить Ноя лишь прибавляется. Что за диво? Хозяин простоват, охраны нет. Может с нечистью спутался, и та его охраняет? Нечисти на земле день ото дня все больше. Скоро будет по целой свите при каждом грешнике!
Запись обрывается.
Профессор Гессинг в обоих случаях не добился от медиумов ответов о причинах фиаско. Их синхронные комментарии происходившего обрывались совершенно внезапно. Индикаторы их самочувствия показывали, что срывы сеансов были вызваны выпадением медиумов из рабочего состояния в глубокий здоровый сон. После непродолжительного глубокого сна они просыпались отдохнувшими, посвежевшими, умиротворенными и не помнили даже того, о чем говорилось в записях.
Гессинг не смирился с поражением. Он срочно вызвал к себе своего лондонского коллегу с тем, чтобы самому стать его медиумом в очередном сеансе.
Он сам отправится к недосягаемому ИО!
Яркий солнечный свет заливал верхушки деревьев, пробивался тонкими лучами сквозь густые кроны, искрился радужными бликами на крыльях огромной сине-зеленой стрекозы, залетевшей с соседней поляны. Стрекоза была великолепна. Полусферические линзы ее глаз мерцали желтыми и красными огоньками, и казалось, что нет на земле создания более чудесного, чем это насекомое. Но также удивительно красивы были листья деревьев и каждая травинка на земле. Как потрясающе красива была эта первозданная природа! В дни профессора Гессинга подобная ее первозданность сохранилась лишь в подводном мире. Что стало с сухопутной частью флоры после всемирного потопа, пока не может сказать никто. Некоторые считают, что она погибла за тринадцать месяцев и двадцать шесть дней углекислого голодания под водой, а затем была сотворена вторично. Значит она второзданна. Узнать об этом наверняка можно, пронаблюдав, как это происходило. Такая задача тоже стояла в программе эксперимента.
Внимание профессора привлекло мелькнувшее неподалеку животное. Оно быстро перескакивало с дерево на дерево, но не было ни белкой, ни обезьяной. Профессор машинально сделал руками движение, чтобы раздвинуть ветки, мешавшие разглядеть «прыгуна», но его руки прошли через них как сквозь туман. – Не забываться! – приказал себе Гессинг.
Залюбовавшись природой, профессор потерял контроль над обстановкой и забыл на короткое время, что он чужой
