парень с животным страхом смотрел на него с экрана, то и дело роняя слезы на грязный пол, на котором стоял на коленках, в сыром, промозглом подвале, с единственной лампочкой, торчащей откуда-то из-за его спины. Чья-то рука грубо держала его за белокурые вьющиеся волосы и дергала каждый раз, когда он всхлипывал. На его лице и волосах была кровь и, скорее всего, она была его, потому как красные дорожки, перемешавшись со слезами, медленно ползли по его губам и подбородку вниз. Вторая рука, не менее грубая на вид, держала пистолет, вплотную прижав дуло к его виску, то и дело гладив пальцами курок. Молчаливое видео казалось ужасно долгим, но заминка длилась не более пяти секунд, хотя казалось, что прошло уже несколько часов перед тем, как парень смог выдавить из себя хоть слово.
– Папа… – Раздался дрожащий голос. – Если ты ничего… если ты… сделаешь… не сделаешь все, что они хотят, они убьют меня! У тебя есть сорок восемь часов и десять миллионов… Папочка, пом…
– Наши требования останутся такими на протяжении двадцати четырех часов, дальше мы поставим тебя на счетчик, а если не выполнишь наши требования – мы его убьем! – И пистолет в его руке пугающе заскрипел. Он нажал на курок, но выстрела на раздалось, однако по глазам парня было видно, что за несколько мгновений он уже успел проститься с жизнью. Рука, державшая его за волосы, теперь зажимала ему рот, а та, что держала пистолет, показала телефон, на котором включился обратный отсчет: 48:00. – Сорок восемь часов и ни минутой больше! – И видео оборвалось, оставив мужчину наедине с увиденным.
Телефон выпал из его рук, и раздался надрывный крик, в котором смешались боль с отчаянием и безысходностью, разрывая его на мелкие кусочки.
– Нет-нет-нет, это какая-то шутка! Этого не может быть! – Он сполз по стенке на пол и закрыл лицо руками, уткнувшись ладонями в колени. – Ненавижу! Ненавижу! – Мужчина откинул телефон и ударил по стене до крови кулаком, так он сделал ещё несколько раз, пока женщина, которая была все это время возле него, не вцепилась в его плечи, встав между ним и стеной. – Они не остановятся! Не остановятся! Даже если я дам им деньги, они его… – Он с шоком смотрел на нее, едва произнося слова. – Его нужно как-то оттуда вытащить! Его нужно найти! Нужно найти! Он же ещё совсем ребенок! Он же ещё совсем маленький, чтобы с ним так поступать!
Вот что произошло со мной пять лет назад и вот почему папа так боится теперь любых угроз в мой адрес. Я, конечно, могу сказать, что похищение не особо сильно повлияло на мою психику, но в том, что свои следы оставило очень заметными, я уж точно не совру. Тогда-то на мне жизнь отыгралась за избалованное и спокойное детство. Что только там со мной ни делали (плохого) за эти два дня, но самым ужасным было утро перед моим побегом… Может быть, я когда-нибудь вам о нем расскажу, когда наберусь смелости все вспомнить вновь.
Кто это сделал, неизвестно. Главный – они называли его Гром – издевался надо мной с особым возбуждением и жестокостью, словно мои крики и слезы его заводили так же, как старый автомат,
