не мог. У самого пляжа волна подхватила Машу и бросила на скалу. На долю секунды всё скрылось в месиве воды и пены, потом волна схлынула, и на «Громобое» дружно выдохнули. Маша, живая и относительно невредимая, карабкалась вверх по камням, скользким от водорослей. Двое мужчин спустились с гребня и бросились на помощь, но отшатнулись, разглядев пушистое чудо-юдо, которое море выбросило к ним на берег. Будь Маша русалкой, ещё куда ни шло, но девушка, покрытая мокрой шерстью, никак не вписывалась в представления пейзан об окружающем мире. Пересилив себя, мужики подхватили Машу под руки и потащили наверх, куда волны уже не доставали.
Рыбаки вытянули привязанный к линю стальной трос и закрепили в скалах. На «Громобое» к тросу подвесили брезентовую корзину. Первым в корзине на берег отправился радиометрист (как наименее ценный член команды – напутствовал его старпом). Радиометрист благополучно добрался до берега, хоть и искупался на полпути, где трос провисал и почти касался волн. Следом отправили раненых, потом начали переправлять обе команды, поочерёдно сажая в корзину моряков с «Громобоя» и пиратов. На корабле оставались капитан со старпомом, старший механик и Артём, который поддерживал связь с базой береговой охраны во Владивостоке.
Над морем разгорался тусклый рассвет. Ветер слабел, но волны продолжали раскачивать пробитый корпус капера. Валы, свободно перекатываясь через шкафут, разбивались о надстройку. Изначально «Громобой» сел на скалу почти параллельно мысу, но волнами его развернуло поперёк фарватера. Тарновский понял: ещё немного, и капер вывернется из скальной ловушки, как дерево с подточенными корнями выворачивается из земли, вода свободно устремится через открывшуюся пробоину в отсеки, и тогда ничто не спасёт «Громобой» от гибели.
– Сколько проработает дизель без масляного насоса? – спросил капитан Дрейзера.
– Минут десять, не больше. Потом заклинит.
– Добро! Приготовься дать ход по команде.
Волна приподняла капер, повернула его, точно ключ в замке, и сбросила со скалы. Трос воздушной переправы лопнул и плетью хлестнул по волне, единственный путь к спасению оборвался. Полузатопленный корабль встал у входа в бухту, словно решая: тонуть или ещё побороться. Капитан передвинул рукоять машинного телеграфа на «полный вперёд». Минуты тянулись как часы. Вода водопадами стремилась в отсеки корабля, растекалась по трюмам и коридорам, искала трещины, щели, неплотно закрытые кабельные отверстия в переборках. В глубине корабля, в машинном отделении, Дрейзер выполнял регламент запуска дизеля, прекрасно зная: если корабль сейчас скользнёт в глубину, механику не выбраться из отсека.
Дизель с натугой провернул коленвал и заработал, оставшиеся на корабле люди в этот миг поняли: ещё поживём. Залитый почти до фальшборта корабль шевельнул рулевым пером, повернулся и пошёл к пляжу в глубине бухты. Уже виднелись лодочные сараи на берегу и причал, палисадники с рябинами и сиренью. Дома с резными наличниками и четырёхскатными
