Даня! Принимай гостей!
Элегантный Даня поспешил занять пост, а мы направились в сад.
– Как вам моя иллюминация? – поинтересовалась Тамара. – Обрати внимание, последний писк.
– Дом словно охвачен пламенем, – похвалила я. – И что, это будет постоянно так?
– Да, наружное освещение нынче в моде. Мама, а как тебе мои фонтаны?
– Зашибись!
– А цветы?
– И цветы – зашибись, но кто их выставил на холод? На деревьях еще и почки не набухли, а у тебя фонтаны и цветы.
– Ах, я же не виновата, что родилась весной, – вздохнула Тамара. – За делами жизнь проходит мимо. Даже некогда полюбоваться этой красотой. Даже на Сейшелах я отсыпалась, и единственное, что мне удалось, так это обгореть на солнце.
Мне стало жаль свою несчастную подругу.
Я решила ее приободрить.
– Зато сегодня у тебя сладкая жизнь, – сказала я. – Все, не исключая и меня, страдают от зависти.
– То-то же, – удовлетворилась польщенная хозяйка и от избытка чувств ущипнула за щечку Жанну. – А что это мы такие молчаливые?
– Ребенок никак не может в себя прийти от твоего «Мазератти» с водителем, – пояснила я.
– Ах, вот оно что, – улыбнулась Тамара. – Но ты же сама просила карету.
Я не успела ответить. Примчался взволнованный Даня и с воплями «приехал Сам» утащил мою подругу. Мы с Жанной остались одни.
– Почему эта Тамара называет вас Мамой? – спросила девушка. Я рассмеялась.
– Надеюсь, ты не подумала, что нас связывают родственные узы?
Жанна испуганно замотала головой.
– Нет, нет, так невозможно подумать, – пролепетала она.
– Тамара даже старше меня, а Мамой меня зовут все мои друзья. Открою свою тайну. Ты не знаешь, что Санька не мой сын. Точнее, теперь-то он мой, но до этого он был сыном моей любимой подруги.
– Что же случилось с вашей подругой? Спросила Жанна, и на лице ее отразилось заблаговременное сострадание.
– Она умерла, – с искренней грустью ответила я. – Погибла, когда Саньке было три года. Я усыновила его, но паршивец никак не хотел звать меня мамой.
«Тетя», и все. И так продолжалось довольно долго. Время шло, ребенок рос, катастрофически накапливая опыт, а я по-прежнему была «тетя Соня». Разве это не обидно?
– Обидно, – подтвердила Жанна. – Но сейчас же он зовет вас мамой.
– И это благодаря нашей Марусе. Она придумала хитрость. «Давай, – однажды сказала она, – мы все будем звать тебя мамой. Санька подумает, что это твое имя, и к нам присоединится». Она сама оповестила всех знакомых и друзей, как теперь надо ко мне обращаться. Все, кроме нее, стали звать меня Мамой, даже Евгений. Мне стоило немалых трудов его от этого отучить.
– А как вас звала тетя Маруся?
– Как обычно: старушкой. Но Санька, слава богу, не стал звать меня старушкой. Слово «мама» гораздо чаще звучало в моем доме. Ты знаешь,
