мелькнула мысль и не успела она предательски улизнуть, как её придавил утренний, уже полностью забывшийся сон, неожиданно снова раскрывшийся в полном объёме.
– Во, блин, чуть не проспали, – сказал испуганно Внутренний Голос, а ты говорил: он созрел, он созрел.
– Да-а-а уж, – протянул САМ, – кто ж знал-то. Ну, что ж, жаль парня. Теперь у него крышу сорвёт. В лучшем случае – постоянный клиент Кащенко. А долго держался. Где теперь другого искать.
– Нам сейчас главное – обеих по нашим местам расставить и можно курить бамбук все оставшиеся жизни. Бабы всегда у наших ног будут лежать, – захрипел в экстазе ВГ, глядя голодными глазами на носящихся по корту Дементьеву и Энен.
– Всё, приступаем, – обрезал его САМ.
Штирлиц почувствовал, как его тело, как вода в стеклянном сосуде, состоящем из двух половинок, начало медленно перетекать из большой ёмкости в меньшую, становясь при этом тёмно-бурого цвета, причём, голова почему-то оказалась на месте задницы, а задница расположилась на мизинце левой руки. Место головы оставалось пока свободным.
ВГ и САМ, потешаясь над всем миром, раскачивались в качалке, а напротив них двое маленьких гномиков пытались катить вверх по наклонной плоскости огромный шар, то и дело зло глядя на экраны телевизоров, которых почему-то стало в комнате уже три.
Из первого телевизора на Штирлица с угрозой смотрели глаза Энен. Из второго – с мольбой глаза мамы Елены Дементьевой. В третьем же – картинка постоянно менялась. С неимоверной скоростью летели года, проносились эпохи, но всё увиденное почему-то оставалось в памяти.
– Сколько же это информации запомнилось, – мелькнула мысль, – прямо как Йоган Вайс.
– Да, лох, а ты чё не понял ещё этого? – опять закартавил ВГ. – Не помнишь про отца, сына и Святого духа? Типа, атеист что ли?
– Нет не атеист, просто неверующий, – ответил тихо голос Штирлица откуда-то из угла.
– О! Баран! Какая разница?
– Атеисты говорят – Бога нет. А, я не говорю. Может есть, а может и нет. Я не знаю, но Космический Разум точно есть. Можно и его Богом назвать.
– Ну-у-у! – Удовлетворенно крякнул ВГ. – Немножко, значит, всё-таки въезжаешь.
– Короче, про Отца, Сына и Святого духа – это тоже для простоты и понятия дела, – напыжился ВГ.
– На самом деле, Дух – это часть Космического Разума, – он покосился на напарника (тот пока держал паузу), – или он, – ВГ сделал незаметное движение указательным пальцем в сторону САМа.
– Отец – это твоя Душа, стало быть, сейчас Я, – ВГ игриво подмигнул Жюстин, которая в этот момент раскрыв рот смотрела на него, забыв про теннис.
– А сын – это ты, твоя плоть, твои мозги, сознание твоё и ещё, как его… этот мотор в тебе основной? Сердце! Нахрена его так сложно назвали, я никак, бля, не въеду.
– А, чё ты всё матом гнёшь? – спросила голова Штирлица, наконец-то, придя в себя и тоже перебравшись в кресло.
– Так я ж тебе тупарю неотёсанному
