мне забавной, и я с любопытством наблюдал за Алкой, позабыв о гардине. Я стоял на стремянке и, задумавшись, так и держал саморезы в руках.
Кому-то доставались лучшие места на широком подоконнике, кому-то – интересные, в комнате, на комоде и столе. Но некоторые безжалостно уносились на кухню и ставились на высоком буфете под самым потолком, где было недостаточно света и, вдобавок, жарко, когда готовили еду на плитке.
– А этих ты зачем там ставишь? – я хотел выяснить причину такой несправедливости.
– Для нас. Эти крепкие и там растут прекрасно, – рассудила Алка. – А нам на кухне с цветами приятнее. Всякий цветок при своих условиях растет. У одних их много, у других – их минимум. Есть нежные и капризные, есть сильные и неприхотливые. Угодишь всем – будет сад. А нет – погибнут.
– А может, ему тоже хочется на подоконнике стоять? – возразил я, показывая на горшок, который Алка держала в руках, намереваясь отнести на кухню. Бархатные зелено-бардовые стебли растения с узкими листьями свисали до пола. Мне подоконник виделся идеальным местом: хочешь в окно смотри, хочешь – в комнату. И солнца много, и людей видно.
– Не хочется. Иначе бы так бурно не рос. Ему и на буфете хорошо, значит. Да и потом, на подоконниках нет больше места, – уверенно заявила Алка и унесла моего подзащитного.
– Алл! – влетел я следом на кухню. – Это что же получается?
– Что? – она с недоумением посмотрела на меня.
– Люди так же рождаются? Ты, типа, сильный, вот и расти в темной кухне. А ты, типа, слабый, буду дышать на тебя, лишь бы ты рос.
– Какие люди, чего ты несешь? Ты на завод ходил?
– Да. Завтра на смену пойду.
– Что, взяли?! Как хорошо-то!!!
– Ничего хорошего. Рабочим пойду.
– Не страшно, Сереж. Потом, как-нибудь, утрясется все. Не переживай.
– Вот именно, как-нибудь. Хоть бы кто-нибудь намекнул мне – как?! – горестно заметил я, и на последнем слове Алка вскрикнула.
– Ай! – на полу разлетелись в разные стороны глиняные осколки упавшего горшка, рассыпалась черная земля под раскинутыми светло-бордовыми листьями. – Вроде, я его хорошо поставила. Как же он свалился? Ой, веточки поломались… Ну и ладно, отрастут. А у нас больше и горшка-то нет свободного. Принеси-ка мне пластмассовое ведерко. В ведре будешь стоять теперь, пока я горшок не принесу.
Последняя фраза была сказана Алкиным строгим тоном растению в назидание, словно он был виноват в том, что упал.
Когда Алла ушла, я, пожарив себе картошки, сел за стол и взглянул на несчастного с обломанными стеблями, которые еще недавно гордо лежали на поверхности буфета, а теперь огрызками торчали из нелепого ведерка красного цвета, несуразностью своей портя весь зеленый ансамбль.
– Сейчас доем и куплю тебе самый красивый горшок. И на подоконнике поставлю.
Я и в самом деле направился к цветочному магазину.
– Серега! –
