небольшую прогалину, окруженную березами. Прямо посреди нее, среди сочной густой травы, вылезали поганки – ведьмин круг, прямо как в детских сказках. Илья взглянул на него и поежился, будто от внезапного сквозняка, но посмотрел наверх и забыл обо всем. На белоснежных стволах тут и там черно-буро нарастала заветная чага. Тут не то, что на ремонт, на новый дом накопить можно! Он, топча молоденькие колокольчики и мать-и-мачеху, бросился к деревьям, крепко сжимая топорик. Вот как поклеит новые обои, первым делом пригласит деда Бориса в гости. Надо же отблагодарить, угостить от души…
Срубая очередного паразита, Илья вдруг почувствовал, как крепкие сухие ладони схватили его за шею. Топорик выпал из вмиг ослабевшей руки, дед Борис подгреб его резиновым сапогом в свою сторону.
– Что ты, старый… Ополоумел? – хрипел Илья, вырываясь.
Воздуха в легких уже почти не осталось. Он царапал ногтями руки лесника, сдирая кожу до крови, и пытался пяткой тяжелого ботинка ударить старика по колену или хотя бы отдавить ногу, но дед Борис, неразборчиво шипевший проклятия, не поддавался на эти уловки. Они ритмично покачивались вправо и влево, кружились в причудливой пляске смерти. Илья, судорожно пытаясь втянуть воздух, все-таки изловчился и пнул лесника в колено. Тот ухнул, на секунду ослабив железную хватку, и выпустил жертву. Илья развернулся и резко ударил кулаком. Костяшки будто ударились о камень. Дед Борис отпрянул, потирая ушибленную щеку, но когда сборщик чаги нагнулся за топориком, вдруг зарычал по-звериному и матерым волком бросился на него. Оба рухнули в мокрую траву, и драка продолжилась уже на земле. Илья подмял старика под себя и замахнулся, чтобы расквасить оскаленную желтозубую морду, но дед Борис перехватил его руку и рывком перевернулся. Откуда в леснике вдруг взялась такая мощь? Мозолистые пальцы снова сжали горло, уже с новой неведомой силой. Илья открывал рот, как рыба, выброшенная на сушу. Ужас накатил ледяной волной. Что за чертовщина? Почему он, молодой парень, не может совладать с дряхлым стариком?
Обезумевший дед Борис невнятно бормотал то ли проклятия, то ли заклинание, и его блеклые глаза постепенно зеленели. Померещится же такое! Наверное, это от нехватки кислорода…
Илью стремительно покидали силы. Он бешено вращал глазами, в поисках топорика, который так и не успел поднять, или камня, или палки – да хоть какого-нибудь оружия. Но со всех сторон замечал только бледные поганки, окружавшие его голову словно гротескный нимб…
– Привет добытчику! – заготовитель довольно ухмыльнулся и присвистнул, оценивая раздувшийся рюкзак. – Снова в лес ходил?
– Здорово, Ефимыч. Да, сегодня нашел новую поляну – загляденье, а? – потерев руки, Илья стал выкладывать грибы в щелястый ящик.
– Представляешь, а дед Борис куда-то запропастился. Уже неделю в картишки не резались. Я намедни сунулся к нему, изба заперта. Может, уехал в город, к внучке? Он тебе ничего не говорил? – между делом поинтересовался Ефимыч, перебрасывая костяшки на стареньких счетах.
– Вроде не говорил. Да я на той стороне и не рубил. К другому селу пошел, там чаги,
