обычно богатенькие через агентства персонал подбирают. А тут даже адресок есть. Может, позвонишь? – сделала подруга ударение на вторую букву «о» в слове «позвонишь». Я едва поборола желание треснуть ее по маковке – бесит меня, когда говорят неправильно.
– Вот скажи мне, как у тебя так получается сразу мне в душу нагадить? – оскалилась я.
Знает ведь подруга, что я соглашусь на что угодно, лишь бы уделать обидчиков, кроме работы с милыми детишками. Могу себе представить этих мелких мажорочек, в жизни не испытывавших даже малейших трудностей. Там и мамуля, скорее всего, зажравшаяся стерва, думающая только о тряпках и тачках.
– Ну и зря. Подумаешь, недельку со спиногрызками поваландаешься, зато отомстишь, да и деньги за шпионскую деятельность неплохие предлагают. Станешь, как Крез, богатой, можем даже на недельку на острова махнуть. Да и у бабули твоей квартира давно ремонта требует, сама же говорила. Позвони ему, может, тебе еще и откажут.
– Нет, съезжу по адресу. Рекогносцировку местности проведу, – вздохнула я, признавая правоту слов Валюшки. Что ж я с двумя детишками не справлюсь? Отделом в концерне же как-то заведовала.
– Зря ты костюм надела. Слишком уж он дорогой для прислуги, – посетовала Валька, разглядывая меня с головы до ног, привалившись плечом к косяку входной двери.
Вот блин, я-то хотела слинять без ее нравоучений. И позвонить моим новым работодателям не успела. Хотя зачем? Они же ясно сказали, что возьмут меня на должность, подобную той, которую я занимала в концерне, только при условии, что приду к ним с информацией.
– Я не прислуга. Ты что, предлагаешь мне в дерюгу облачиться и ногти обкусать? – взорвалась я, понимая, что вот сейчас совсем не права.
Валька открыла рот, чтобы что-то сказать, но я совсем ее слушать не собиралась.
– Я вообще-то хотела тебя попросить пивка на обратном пути купить. Но, видимо, тебе шлея под хвост попала. Иди уже, и пусть великий Сенцонуицнауа освещает твой путь… ну и все такое, – оскалилась Валька, прихлебывая из уродской кружки, расписанной голыми тетками, которую она же мне и подарила и явно сама вручную расписала, дымящийся кофе. Тоже мне, знаток ацтекской мифологии, а не знает, что вот это слово, которое я без бутылки фиг выговорю, означает не одного, а четырех божественных особей. Нахваталась, блин, как гусь говна, от своего последнего любовника – профессора истории по совместительству. Он ей такие дифирамбы слагал, но в постели был полный ноль. Явно даже несчастные боги не смогли справиться с половой немочью болезного.
– Федырыча вспомнила? – хихикнула подруга. – У тебя такое лицо, словно ты в Клепозаврины какахи наступила.
– Иди ты в пень, – хмыкнула я. Надо же, когда это Елкина научилась мысли читать? – Ладно, пойду я к Зотову, твоя взяла. Но костюм не сниму, не тронь мое самосознание.
– Ну и дура, – лаконично отозвалась подружейка, закатив глаза.
– А вот это
