свитер, и вернулась на диван. Осторожно присела и, склонив голову к плечу, со странной улыбкой уставилась на свое новое приобретение.
Хабаров – это было круто! Это было, как случайный порог на капризной горной реке, которого не ждешь и о котором никто никогда не говорил с тобой. Как боязнь бездны перед прыжком.
Он был совсем-совсем взрослый, красивый, не по-сегодняшнему правильный и интригующе загадочный. Олесе это нравилось, это ее волновало, и этого она давно ждала.
Хабаров спал, болезненно сведя четкой формы брови к переносице. Сильные руки безвольно раскинуты, ноги, наоборот, поджаты и напружинены, будто перед прыжком. Он еле сумел раздеться. Если бы не ее помощь, так и путался бы в ремне и новой застревающей молнии на джинсах. И голову бы ни за что не протиснул бы в тугое горло свитера, если бы не она. И еще он все время повторял, что хочет ее. Очень сильно хочет.
Его рука вдруг потянулась к ней, пошарила по диванному пледу, поймала за свитер и с силой потащила на себя.
– Ложись, детка, поспим немного. Ложись… Все будет хорошо!
Глава 4
– Нет, ну ты, Владюха, даешь! – Андрюха Анохин глядел на своего друга со смесью восхищения и недоверия одновременно. – И что теперь? Что станешь делать?
– Да ничего! Ничего я не стану теперь делать!
Признаваться другу в том, что трусливо бежал, пока Олеся мылась в ванной, он не стал. Рассказал просто о случайной встрече, не вдаваясь в подробности. Кивнул утвердительно на его вопрос: переспал ли он с ней. И все. Больше ничего не озвучил, никаких подробностей.
Хабаров болезненно сморщился от стука захлопнувшейся гаражной двери, куда он притащился под самый финал рабочего дня. Голова трещала так, будто ее кто-то час обрабатывал тяжеленной кувалдой. Плющил и снова возвращал ей первоначальную форму. Потом снова плющил и снова возвращал…
– Уехать мне надо. На дачу к тебе поеду. Не к тебе, к Соньке. Отвезешь? – Влад с благодарностью принял из рук друга банку пива и, щелкнув пробкой, тут же принялся пить жадными глотками. – Мне-то теперь за руль нельзя! Какой из меня наездник…
– Отвезу. Чего не отвезти. – Анохин наморщил лоб, задумавшись, а потом как ляпнет: – А, может, тебя туда с твоей Олеськой и отправить? А чё! Вдвоем вам там будет веселее.
– Да иди ты! – отмахнулся от него Хабаров и снова поморщился, теперь уже от досады на себя самого.
Надо было так впариться, а вот надо было! Мало того, что пошел на поводу у незнакомой девки, так еще и выболтал ей все вчистую. И про Маринку, и про измену ее, и про то, что подкараулил ее за ангарами и пощечин надавал.
Зачем все это нужно чужому человеку, кто бы сказал?
– Ну, ты же сам говоришь, что она типа того, влюбилась в тебя с первого взгляда. – Анохин недоумевал, по его личным понятиям, отталкивать от себя женщину, питающую к тебе теплые чувства, было преступлением против логики и против общества. – Какая ей разница,
