что тебе хотел сказать… – Выйдя из машины, он подошел к ней. – Этот Толик… Тот, что отъехал от тебя… Он твой хозяин?
– Был, – беспечно улыбнулась Ксюша и тряхнула головой. – Получила расчет только что. И ты знаешь, нисколько не огорчаюсь.
– Да? – вроде бы удивился Гиви. Помолчал немного, словно собираясь с мыслями, и, решившись, осторожно произнес: – Ты поостерегись его. Он нехороший человек.
Зная природную тягу их нации к преувеличению, Ксения постаралась сделать серьезное лицо и согласно закивала.
– Не веришь мне. – Гиви прищелкнул языком, добавив что-то на грузинском: – Он никогда никого просто так не рассчитывал. Что-то за этим кроется. Тут слух прошел…
– То есть? – сумел он все же пробудить ее интерес.
– Какой-то бич начал копать не под того, кого надо, и Толяну велели тебя поприжать. – Гиви отчаянно подбирал слова, словно опасался ее обидеть.
– А-а-а при чем здесь я и какой-то бич?! – не удержалась она от восклицания, перебивая его.
– Так этот самый бич вроде как твой посланник, – развел руками Гиви и, потрепав ее по плечу, закончил: – Ты живи как знаешь, но я тебя предупредил…
Он сел в свой грузовичок и укатил, оставив обескураженную Ксению жариться под полуденным зноем. Она молча смотрела, как пыль, поднятая колесами его автомобиля, вновь занимает свое место под солнцем. Как прыгают с ветки на ветку бестолковые воробьи и лениво зевает безымянный пес, развалившийся под скамейкой. Но сдвинуться с места не могла.
Это что же получается? Перекинулась с Володей, с этим неудачником и, кажется, несостоявшимся актеришкой, парой ничего не значащих слов, и он тут же возомнил себя ее духовным отцом? Или, быть может, карающей рукой возмездия?
– Ах ты, мать твою! – произнесла Ксюша еле слышно и сорвалась с места.
Она покажет ему сейчас, как совать нос не в свое дело! Она сейчас выдаст ему по полной программе. Ишь ты, мститель народный! Да какой, к черту, мститель! Заработать мужик захотел, только и всего. Куш сорвать в виде благодарности с ее стороны за несправедливо попранное…
Распаляя себя подобным образом, Ксюша влетела в квартиру и, в два прыжка преодолев коридор, шарахнула пинком в Володину дверь. Та завибрировала, заиграла на полуоторванных петлях и хлипком замке, но устояла. Не успокоившись, не получив отзыва из комнаты, Ксения повторила свою попытку.
– Открывай, мать твою! – рявкнула она и для убедительности еще раз пнула дверь ногой.
Кто и что может устоять перед охваченной яростью женщиной? А если она еще мечет молнии из округлившихся карих глаз да часто вздымает высокую грудь, норовящую выпрыгнуть из низкого выреза футболки, то тут пиши – пропало! Не выдержала такого натиска и хилая Володина дверь. Она испуганно распахнулась, впуская разгоряченную соседку, и жалобно заверещала на ржавых петлях, раскачиваясь взад-вперед.
Немного поубавив неистовства,
