какая-нибудь из княжен, а я забыл надеть «бальные» шпоры… Выйдет, как с генералом Макаровым.
– А что?
– Его колоссальная фигура бросилась в глаза Императрице Марии, напомнила ей покойного супруга. Подходит к нему адъютант: «Ее Величество просит вас на тур вальса». А у него многолетний ревматизм в ногах… Доложили, что ему сделалось дурно и он уехал. Комендант выпроводил его в потайные двери.
Великие князья бродят меж танцующих, пользуясь высоким ростом, разыскивают в толпе интересных барышень, и через минуту счастливица замирает уже в упоительном вальсе. «Это самый счастливый день в моей жизни», – шепчет она…
– Ну, а как «История кавалергардов»?
– Не знаю. Спросите у Пенчулидзева.
Мне и в голову не приходило, что Пенчулидзев[70] заделался историографом. Этот комик и чудак обращал на себя внимание, когда еще был пажом. При возвращении с церковных парадов батальона Павловского училища он неизменно выходил на крыльцо своего барака, долго, пристально всматривался в их неподвижные, натянутые лица, на их штыки в струнку. Надевая пенсне, вглядывался в них еще и еще, и наконец при приближении колонны падал в обморок на руки товарищей.
– А вы заметили, – шепчет кто-то, – Государь игнорирует обоих японских атташе? Они ходят как потерянные.
– Беляев! Что ты здесь делаешь? Ведь ты не танцуешь… Пойдем в ротонду, а то потом не протолкнешься. Посмотри, что там делается.
Но в ротонду уже почти невозможно протискаться. В узком проходе, ведущем туда, встречаются два течения.
– Ради Бога, мадам! – восклицает высокий судебный генерал, которого полная дама затормозила в самой теснине. – Вы пореже тесь моими остроконечными звездами.
Наконец Фермопилы пройдены. Вокруг круглого стола с закусками любители толпятся в три ряда; влево, в свободном местечке расположились две редкие гостьи: это сестры-американки; одна из них замужем за герцогом Мальборо, другая – за миллионером Вандербильдом. Обе полные, красивые блондинки, каждая в целой кирасе[71] драгоценнейших бриллиантов, под которыми едва проглядывает белизна тела. Во фрейлинском коридоре уже никого нет, мы возвращаемся обратно.
– Пойдем в большой коридор, где пьют шампанское. Я покажу тебе там две скромные картины, которые всегда приковывают мое внимание.
– Какие?
– Одна – израненный Осман-паша представляется Императору Александру II, который возвращает герою его саблю. Другая – «Живой мост». Ты не помнишь этого эпизода из Кавказской войны? Конные черкесы с шашками наголо нагоняют орудие, которое спасается от них вскачь через ров, заваленный живыми телами, – это солдаты, которые жертвуют собой для его спасения…
Кто бы мог подумать, что нас ожидает эта самая судьба!
Ужин начинается ровно в два часа. Проходит Государь, чтоб убедиться, что все гости заняли
С. А. Пенчулидзев выпустил прекрасно оформленные фолианты: «История кавалергардов» и «Биографии кавалергардов».
Иносказание: кираса – защитное вооружение из двух металлических пластин, выпуклых по форме спины и груди.
