нашего командира, испуганный неожиданными звуками «Гвардейского похода», поворачивается задом и пятится на самого Государя… Боже мой, он уже в двух шагах от царского коня!..
Но, словно по дуновению ветра, полуослепшее животное поворачивается кругом и снова пятится на свое место.
Государь «не замечает» этого. Кортеж проходит, за ним вся свита. Один лишь Великий князь Сергей Михайлович, ростом выше всех окружающих, видит весь позор положения и качает головой на несчастного всадника.
Тут уж ни я, ни солдаты, никто другой не могли бы спасти «Папашу». Даже ценой собственной репутации…
Судьба его была предрешена. В лагерь он уже не пошел и вернулся в батарею только осенью. Командовать остался я.
Но батарея по-прежнему блистала на смотрах и на стрельбах. То, что ожидало ее впереди, показало всем, что ее оценили как лучшую во всей гвардейской артиллерии. «Лучшая батарея, худший командир»… но для меня Александр Евгеньевич имел два редких качества: он вверялся мне как ребенок и никому не делал зла.
Вскоре после этого наш доктор Эллиот блестяще восстановил свою репутацию. В субботу, как обыкновенно, все спешили позавтракать, чтоб не опоздать использовать свободный вечер. Доктор пришел последним, одетый с иголочки, с походным несессером в руках.
У Баскова, который тоже торопился налечь на куриное крылышко, остановилась кость в горле, и он стал задыхаться.
На одного доктора это не произвело сильного впечатления.
– Сиди смирно, – сказал он Баскову, – только разинь пошире свою пасть!
Он вынул из несессера длинные щипцы, сунул их в раскрытый рот Баскову и в мгновение вытащил из горла длинную кость, которая остановилась у него поперек дыхательного горла.
– Ну, а теперь можешь продолжать, но только это будет тебе уроком на будущее время!.. А теперь – тр-р-р…
Весенние смотры сошли блестяще. Выходя в лагерь, молодой дивизион сразу стал на первое место среди батарей гвардии. Оба командира сделали на нем свою карьеру. Добродушный полковник Кармин получил бригаду. Его сменил полковник Нищенков, так же как и Мрозовский, до академии служивший в Profonde Armee[64].
Своей мелочной придирчивостью он сразу же вооружил против себя всех офицеров. Но это еще более сплотило нас между собою и солдатами, которых все время приходилось защищать от несправедливостей, вынуждая их тем самым к усилиям, которых не могли бы вырвать от них ни садическая тирания Мрозовского, ни площадная ругань Андреева, ни придирчивость Нищенкова, – репутация дивизиона росла с каждом днем. Первые скорострельные пушки образца 1900 года были даны для испытаний нам и во 2-ю конную батарею, которой командовал Великий князь Сергей Михайлович. После конца лагерного сбора эти батареи оставались до глубокой осени, продолжая опыты.
В 1900 году, когда всполыхнуло «Боксерское движение»[65]
Внутренняя армия (
Ихэтуаньское восстание в Сев. Китае в 1899–1901. Начато тайным обществом Ихэ-туань (Отряды справедливости и согласия). В июле 1900 ихэтуани вступили в Пекин. Войска Германии, Японии, Великобритании, США, Франции, России подавили восстание. Названо иностранцами боксерским.
