сам сегодня ошалел! Лошадь шла спокойно.
– Дьявол!
– Несется как бешеный, ноги вытянул, как палки, сам сидит на задней луке, как финский пароход, которого труба на… Я хотел сказать: на корме.
– Не зубоскаль, Рооп. Залез на свою лошаденку и издевается над теми, кто каждую минуту рискует сломать шею.
– Какая клячонка, мой милый! У Ваньки конь четырехвершковый, моя еще на полвершка выше.
– Выше-то выше, да бок проели мыши.
– Как так?
– Посмотри на свой маклак. Тот оглядывается:
– Правда, что за притча? Где это он заработал такую ссадину? А у тебя пятно на кителе.
– А в рожу не хотите ли?
– Ну, будет: кто рифмы точит, тот в зубы хочет. Ну, а Яльмара я еще проспрягаю.
– Что такое? Как?
– А вот как: в настоящем Backlund, в прошедшем Buck[58], а в остальном…
– Ну, погоди, я тоже подыщу рифму на твою фамилию.
– Господа янаралы, будет вам клевать друг другу очи. Вот мы уже в парке…
– По местам! С передков! Еще раз спасибо вам, дорогие! Выдать всему расчету по фунту ситного.
– Р-р-р-рады стараться! Покорнейше благодарим…
– На самом деле, что с ним такое? Слыхал, как он хлопнул дверью, когда вошел в комнату?
– Швед он был, шведом и остался. Никак не приведешь его в христианство. Сваливает на лошадь, а сам взбесился…
Перед ужином он все-таки немного успокоился.
– О, черт! Возьми всех и всякого! Понимаешь, отец ни за что не хочет, чтоб я на ней женился.
– Почему?
– Она русская – староверка… Бедный Яльмар!
– Выходит, ты прав. Видно, и на него беда пришла. С отцом ему не справиться. Он, пожалуй, и до сих пор держит для него розгу за зеркалом.
– У каждого свое горе!
– А у тебя-то что?
– Ах, милый! Разве ты меня поймешь?!
– А что?
– Да у меня двойня!.. C’est afreux[59]… – Рооп знал два или три слова по-французски и умело пускал их в оборот.
– У кого? У твоей невесты?
– Да нет, у той, другой.
– Ну послушай! Ведь это же свинство… Какой же ты жених после этого? Я и не подозревал, что ты такое животное…
– Ах, милый, но ведь я же не могу… Моя невеста меня понимает. Сразу я жениться не могу, придется еще подождать год или два. Но ведь не могу же я обойтись без женщины…
За дверью стук:
– Можно?
– Ах, Николай Петрович! Какими судьбами?
– Зашел покончить со строительным комитетом… Кондрашов в канцелярии? Я к нему. А что вы поделываете?
– Да вот тут все меня бросают. Заделались женихами!
– А ты что же зеваешь?
– Не слушай его, Николай Петрович, – он тоже жених!
– А, это интересно. На ком же, если не секрет?
– Да у него целых три!
– Ну
Buck (
О, это страшно… (
