style="font-size:15px;"> Крабы в алюминиевом баке. Она не хотела их ни видеть, ни слышать.
Синь настойчиво стучала в дверь. Надо открыть – не то Синь решит, что она больна, и отправит её в постель.
Нет ничего хуже, чем лежать в постели, когда за окном чудесный летний день. К тому же ей нужно натереть воском два сёрфборда в «Автобусе», а потом помочь месье Бошану полить цветы. Если Синь решит, что она больна, то отправит её спать сразу после заката. Это значит, что Берегиня так и не услышит песенку Доуги, ту самую, которую он собирался спеть Синь в ночь голубой луны.
Стук в дверь повторился. Надо открыть. Но если открыть, будет слышно крабов.
Открыть?..
…Или не открывать?..
Тук-тук-тук!
– Берегиня!
…И весь день пролежать в постели? И не услышать песенку Доуги? Так и не узнать, что ответит ему Синь!
Дудки!
– Сейчас, сейчас! – крикнула Берегиня.
Она встала, подошла к двери и прижалась к ней лбом. Она знала, что за дверью стоит Синь с деревянной ложкой в руке. Пряди её жёстких серебристо-белых волос топорщатся на голове, словно колоски на поле. Берегине очень нравились волосы Синь, которая говорила, что поседела, когда ей было всего четырнадцать лет, как раз перед тем, как уехать из Айовы. Берегиня вдруг вспомнила, что так ни разу и не поинтересовалась, какого цвета были волосы Синь, пока не поседели. Может, чёрные, как у Берегини? Или каштановые, как у Доуги?
А может, лиловые? Или розовые?
Или зелёные? Старенький месье Бошан, сосед, что живёт напротив через дорогу, рассказывал, что в России живут русалки с зелёными волосами.
А может, красные?
Волосы…
Они бывают разные.
Синие, лиловые,
Зелёные и красные.
Красные, как варёные крабы…
За дверью раздался голос Синь:
– Берегиня! Что с тобой?
Что с ней? Берегиня и сама хотела бы это знать. Стоя в ванной с полотенцем на голове, она слушала мольбу крабов – пленников, сидящих в алюминиевом баке.
Вот что бывает, когда у тебя в жилах течёт русалочья кровь.
7
Через несколько часов Берегиня оказалась в шлюпке вместе с Вертом. Из всех жителей Устричного посёлка она была единственным ребёнком.
– И ещё я единственная, в чьих жилах течёт не только человеческая, но и русалочья кровь, – объясняла она Верту, пока они сидели в ночной темноте, вязкой, словно густая чёрная жижа.
Берегиня вспомнила, как она попыталась обсудить это с Синь. Но та только покачала головой и сказала:
– Что за фантазии, дорогая!..
И заговорила о том, что дома дел хоть отбавляй, что нужно прибраться, покормить Верта и помыть посуду.
А теперь Берегиня так рассердила Синь, что та готова была её убить. И рассердила она не только Синь, но и месье Бошана, и даже Доуги.
В общем, теперь все сердиты на
