из лифта, нос к носу столкнулась с Симочкой, милой и доброй девушкой из соседней квартиры. Она выходила из двери Алисы.
– Что с ней? – тревожно спросила я. Симочка пожала плечами:
– Понять не могу. Сейчас она спит, но утром к ней зашла Марго. Она обнаружила Алису на полу с телефонной трубкой в руке.
Котенок, напоминая о себе, громко мяукнул.
– Ой, какая прелесть! – восхитилась Симочка.
– Алисе несу, – пояснила я. – Чтобы она без Германа не тосковала.
Мимо нас прогремела ведром Марго. Она остановилась, скептически глянула на котенка и вынесла бедняге жестокий приговор:
– Сдохнет.
– Что за чушь? – возмутилась я. Симочка грустно вздохнула:
– В нашем подъезде действительно не живут коты. В подростковом возрасте сдыхают.
Я толкнула дверь квартиры Алисы и жизнеутверждающе сказала:
– Мой Шустрик не умрет.
– Посмотрим, – усмехнулась Марго, устремляясь за мной в квартиру.
В прихожей я опустила на пол чемодан, поставила на столик котенка и принюхалась:
– Красками не пахнет.
– Какой там пахнет, – горюя, отозвалась Марго. – Алиска совсем разболелась, уже и с постели не встает. Сглазили ее эти стервы, сглазили.
Недоумевая, о ком идет речь, я не стала рассусоливать, сразу отправилась в спальню к подруге. Она уже не спала, проснулась от громкого голоса Марго, поняла, что я приехала, и с нетерпением ждала.
– Ой, котенок! – обрадовалась она и тут же потянулась к нему.
– Это Шустрик, – пояснила я. – Шел к тебе в гости, да встретил меня в подъезде.
Алиса поверила и принялась нацеловывать котенка, ласково приговаривая:
– Ах ты ко мне в гости шел? В гости шел?
Я внимательно за ней наблюдала. Бедняжка действительно была совсем плоха: темные круги под глазами, синеватая бледность, вялость. Легкого котенка она брала так, словно он был пантерой.
– Так, – сказала я, – звоню Фаине.
Фаина – подруга Алисы. Надо сказать, что Алиса тащит по жизни длиннющий шлейф детских привязанностей: Фаина, Лора, Нюра, Карина – все змеи. Похвастать таким же количеством подруг, как и я, Алиса не может, но ей и своих довольно. На вернисаже были все те, к кому я с детства ее ревновала.
Ах, еще в детстве, приезжая в Ленинград на каникулы к бабуле, я неизбежно попадала в компанию подруг Алисы. Все они очень милы, но, уверена, терпеть не могут меня. И все по той же причине: ревнуют к Алисе. Выросли, повзрослели и даже постарели, но по-прежнему ревнуют. На вернисаже все, как одна, изобразили бурную радость, увидев меня. Слишком бурную, чтобы в нее можно было поверить.
Но вернемся к Фаине. Она психиатр, а потому исполняет в их местном кружке те же функции, что и моя Роза в нашем, – лечит всех подряд от всех болезней.
– Звоню Фаине, – сказала я и, не обращая внимания на возражения Алисы, позвонила.
Фаина с
