посмотрел на меня с настороженностью, но поскольку в данный момент относительно меня никаких указаний не поступало, решил ничего не предпринимать.
– Тимофей, что ты об Александре?..
– Ндравный барич, – подумав, сказал камердинер отца. – Глазами так и зырк-зырк… Но Николай Петрович его обломают, это уж к гадалке не ходи…
Конюх Фрол блеснул узкими темными глазами.
– Пустой человек – сразу видно. В конюшню заглянул и вышел сразу. Ничего не спросил, ни одной лошади не огладил, морковку не дал.
Степка на заднем дворе чистил самовар.
– Ну чё, видал моего жениха? – вызывающе спросила я.
– Делать мне больше нечего, – хмуро ответил Степка. – За женихами гоняться. Сама за ним смотри.
– Он, между прочим, студент, – решила я еще поддразнить Степку.
– Подумаешь, – сказал Степка. – Видали мы!
– Где это ты студентов видал?
– Да сколько хочешь. Агитаторы в Торбеевку сто раз приезжали, за оврагом речи говорили, а я с Ванькой глядеть ходил.
– А чего ж меня не позвал?
– Малая ты еще была. И классово чуждая.
– Чего-о-о? Чего ж они там говорили-то?
– Говорили, чтоб помещиков пожечь, а землю крестьянам промеж собой поделить, – мстительно сказал Степка. – И еще чтобы конституция была. Это, мне потом Ванька объяснил, чтобы царю жену сменить, нынешняя у него неправильная…
Я тут же вспомнила про быка Эдварда и напомнила Степке.
– Эдак и я могу ентим… агитатором быть, – презрительно сказала я.
– Дура ты, а не агитатор! – сказал Степка и хотел стукнуть меня по шее.
Я увернулась.
«Ни на кого нельзя положиться, – подумала я. – Все самой надо…»
В осеннем парке, по которому к тому же еще и никто не ходит, легко читать следы. Я видела, что Александр сразу отправился к разрушенному театру. Я обрадовалась: он все знает! И догадалась: это королева послала мне своего родственника, чтобы он взял меня за руку и вывел наконец из-за стенки, которая стоит между мной и другими людьми. И теперь я наконец стану такой же, как все люди на свете, слуги перестанут бояться моих выходок, а отец не будет прятать от гостей… Я всегда знала, что это возможно, но чего-то чуть-чуть не хватает… Теперь же все будет хорошо… Старые ивы еще стояли в листве и отливали серебром, а клены уже пожелтели. Радость зажгла меня, и я горела сильно и ровно, как тонкая восковая свеча в пещере среди несметных сокровищ. Александр шел мне навстречу по аллее, как в дивной галерее. Я сорвала красный берет и побежала ему навстречу. Он смотрел на меня с удивлением. Когда я остановилась перед ним, он спросил:
– Ты, должно быть, Люба?
– Да! – ответила я. – Здравствуй, Александр!
– Здравствуй, Люба. Ты можешь звать меня Алексом, – сказал он. –
