волосы. Тонкие, правильные, будто вырезанные из камня, черты лица. Про таких людей говорят, что в них есть порода. Я решил, что прикосновением к коленке не обойтись – нужно быть ещё настойчивее.
– Я здесь первый день, мадам. И, я думаю, из-за вас меня выгонят.
– Из за меня!? Каков наглец! – она захохотала в голос.
– Я смотрел только на вашу грудь.
– Сколько тебе лет?
– Достаточно.
– Достаточно для чего?
– Вы знаете.
Элеонор перестала смеяться и осторожно посмотрела по сторонам.
– Прекрати!
– У меня перерыв через десять минут.
– Тогда поторопись и принеси мне кофе.
– Я не могу гарантировать, что снова его не пролью.
– Тогда мне лучше сделать так, чтобы тебя уволили прямо сейчас?
Я наклонился к ней и шепнул:
– Если вы так сделаете, придётся заплатить мне неустойку.
Она отстранилась:
– Ты плохо работаешь. С чего мне тебе платить?
– Я плохо разношу кофе. А насчёт остального – не узнаете, пока не попробуете.
Слишком? Или нет? Элеонор молчит. Не хватало провалить задание ещё на стадии знакомства. Мне такое долго будут припоминать.
– Моя машина внизу.
– Что? – я не поверил своим ушам. Получилось?
– Что слышал, – Элеонор поднялась и взяла сумочку в руки. – Чтобы через десять минут вышел. Ждать не буду.
– Да, мадам, – я кивнул. Она ушла, стуча каблуками. Можно выдохнуть. Бросив поднос, я развязал фартук и достал телефон.
В номере
Выхожу на улицу. Жара и не думала спадать. Прохладный воздух с побережья не справляется. Как бы мой фальшивый загар не потёк. Рядом со мной останавливается машина. Ныряю в прохладный салон. Элеонор кивает. Помимо мадам здесь только водитель. Никакой охраны? Или они в другой машине?
– Куда? – спрашивает водила у мадам.
– В отель, – небрежно бросает она в ответ. У меня вырывается:
– Что так сразу?
Элеонор Свифт усмехается, глядя на меня:
– Передумал?
– Нет, – быстро отвечаю я.
– Ещё бы он передумал, – прокомментировал водитель и издал смешок. Элеонор поморщилась.
– Кудо, заткнись.
В отеле Элеонор перебрасывается парой слов с консьержем. Её тут хорошо знают? Ясно… Боготворят как клиента.
Мы поднимаемся наверх. Идём по коридору к номеру. Мадам молчит. Молча же открывает дверь ключ-картой, кивает мне:
– Заходи.
Я прохожу внутрь, и за мной захлопывается дверь.
Элеонор садится на большую, застеленную кристально-белыми простынями, кровать. Хлопает по месту рядом с собой:
– Садись.
Я слушаюсь. Женщина пододвигается поближе. Сейчас её лицо почти вплотную к моему
