Вспышки ярости, которые он не мог контролировать, отнимали кучу энергии. После Павел чувствовал себя измочаленным и ни на что неспособным. Но больше всего его пугало то, что он ни черта не помнил из того, что творил. Будто на него в такие моменты снисходило затмение. Вот и сейчас он сидел, с изумлением разглядывая свой разоренный кабинет. Что случилось? Почему он дышит, как марафонец на финише? Откуда эта кровь на костяшках?
– Какого… Что здесь произошло? – донесся сквозь туман голос помощника. Исаев тяжело оперся на пол рукой. Встал, покачиваясь, как пьяный.
– Что ты хотел? – просипел он.
– Николай Петрович сказал, что у нас организована встреча в офисе Вишневой. Я хотел спросить, что…
– Кто это?
Исаев достал влажные салфетки и принялся методично оттирать ладони от крови. Несколько капель упало на манжеты, безнадежно испортив дорогую рубашку. Павел дернул головой. В ушах все еще шумело, слова помощника доходили с трудом.
– Как кто? Юля Вишневая. Адвокат Валерии Николаевны.
– Моей жены.
– Что?
– Адвокат моей жены!
– Я так и сказал. Не так ли?
– Нет, Сережа. Ты сказал – Валерии Николаевны. Будто она – что-то отдельное от меня.
– Господи, Паш, по-моему, ты сходишь с ума, – вздохнул Булатов.
– Разве я интересовался твоим мнением?
Сергей вскинул перед собой ладони:
– Нет, конечно. Чего это я и вправду? – и тут же переключаясь, добавил: – Так что прикажешь делать с Вишневой? Назначать встречу? Нет? Важаев ясно дал понять – они ждут, что ты решишь… эм… все вопросы с женой.
Да уж. Ждут. А значит, у него просто нет иного выхода. С другой стороны, тогда ничто не помешает Лере подать на развод. Разве он мог это допустить? Как будто у него был выбор… Ломая себя, наступая на горло собственной песне, Павел бросил:
– Скажи, что я буду у нее через час.
Булатов кивнул и торопливо вышел из кабинета. Исаев подошел к столу. Дернул верхний ящик. Паспорт Леры лежал поверх других документов. Он взял его в руки. Открыл на первой странице. Лера была удивительно фотогенична. Павел провел пальцами по вклеенной фотографии и коснулся букв – Исаева… Валерия Исаева. Так правильно его!
Как он злился, что кто-то решил, будто может диктовать ему свои условия. Решать, как ему жить. Что делать. Все такие чистенькие. Аж тошно. Впрочем, он сам виноват. Нужно было играть по правилам. Его ошибка в том, что он сверкнул изнанкой. Продемонстрировал, что у идеально сотканного полотна жизни есть обратная сторона. А на ней – узелки, торчащие нитки и другие изъяны. Такое не прощалось.
– Может, лучше я сам?
Павел взял хрустальный графин и плеснул воды в стакан. Пил он жадно, с губ стекали тонкие струйки воды, которые тот стер размашистым жестом руки.
– В каком смысле?
– Зачем тебе там мелькать? Наверняка у офиса дежурит пресса.
– Значит,
