дела разговорчик:
– Ддда, (пуф, пуф, пуф, асмоловским8 высшим, дым) ддадд! ббатеньки, задали вам тяпкотаньские пугачёвцы по двадцатое число! – насыпь-то ау? а? хха, хха, – Насыпь ау? Нукштошь! Ешшо насыпим – а им всыпали насыпь! Видали выгон? – Выгоном невыгодно хвастать, Селифан Георгич, некультурно-с! не забывайте, что на нас Европа смотрит! драть нельзя-с! – Ну, вотки ещщо, да дайте Поповки – И вашей и Смирновки9, того, псст…оффц…
– Ничиго подобноссс… Сейминут… Дддаю!
– А расстегаи-то у них пречудесные… ммм… ппфф, пжалста, берите вот с везигой10… или с рысом… сейчас, п’сжлуйть! дддайть ешщё по три на всех… разных! ггорячих!
И ляжинера́м – особб… ннну, жживв!!! – Господа! давай… ик… геа-а-ик, гавдеамус?11 И ешшо… вот…ки… ик, ик!
– Гаав…гав…ддэаааа…мусигитуууррр!!! Ювенэсссдумсуммууусс!!
И на кухне у Степанча:
– Степпанч! ешще двадцчетырь разных! с везигой просють! с пылу!
– С пылу! Матьваш, ироды, гости-и, черрти, чоррт васс обдери. Эка по́р, не продыхнуть!
– Ладно, ладно, старчорт, жарь, не волынь!
– Жжарь! Изуродали народ т’, теперь – жарь! Я им вот Ральфку зажарю да Васькю! вот те в фарш, исть господь! – жри! Жа-а-арь!
И на кухне в додоме:
Опять пьянствують, няньк, а няньк! слушь, слушь, слушь! на нимецком поють: раз-ди-вайтесь, говарит, досумы! Я ихнь лопот знаю. Июноши, говорит, до сумы раздевайтесь! Раз-ди-вай-итись, грть, Господи сусь, а? – Ттты, Надежь, бараниньк’ т’ подкин в шти – а им, барам, завсера́вно! тттт, Надеша, бараниньк т’ в шти, а я те – чайкём, а?
– Игде баранинк, т? У нашево ирода на окне-е-е! Ну д’ ладн, ишшо для трактирских есть, им Степаныч накройть, а ты трескай поскорей, ннна!
Надешь, а Надь? Гаврилу т’ убубенили, а Акулькю т’, говря, в Старом отпевають, в закрытом! Надешь, паадём а? – Куды, нянька, он те пайдёт, Ирот! Лопай ишшо, а чайкю дддай, нну. – Спаси те, бадародица, исть та сладко ишшо. Пойдём счас ко мне, Тимячкя т’ спить, а мы чайкю заварим и постнова сахарцу дам!
Ну, блдррю! ик, ик, ик, ппп… ыы!
Та́ко лоскутное одеяло одело город, одеяло из всяких слов, слухов, разговорчиков, пиянств и смертей со калечеством, спааси осподи, люди твоя, и благослови достояние твоё: поообеды блааверному осударю нашему, Алексаааннлексанндрычу на супротивные даруяй и твое-ё, сохраняйя крестом твоё жительствооо! Аминь, с победой вас, православные кристияне, слабожане и граждане! С победой тя, Тяпкатань! А сея победа – вышла по бе́ды. Пошла вразлез ссыпка у Стюржиных, Чудилиных, – Пал-Василиск-Ивансильевича – и у мелких там, всяческих. И Пудельвранов с’ущербило и Ефимлазрыча Мороза и Эхгумновых захватило тож, и Анделовых – всих и вся.
И, вновь, у Махоры и Секольтеи на кухне:
Митя Арахле́в, прикащик Эншаковых братьев, сам-брат Кузи Арахле́ва, клерка нотариуса Благоволенского Фёдрфёдрча, за втрилистика: – Иээххх, Митряй, чегунка т’ ааоо-ээ, чорта-антехрист-аньчутк – будить?
