переутомление. К тому же, она терпела сильнейшую головную боль. Еще бы немного и у нее случилось бы кровоизлияние! У молодой здоровой женщины! К счастью, мозг вовремя отключился. Что у вас здесь происходит, господин Альбро, что вы созываете совещания по ночам, на которых ваши сотрудники падают в обморок? – гневно шипел господин Рисс. Честно говоря, вообще не думала, что он так может.
– Да ничего хорошего не происходит, – устало ответил ему директор. – Я разберусь…
– Уж разберитесь! И обратите внимание на охрану труда. Ваш завод относится к разряду опасных производств, почему я вынужден всякий раз напоминать об этом?
– Полностью с вами согласен. Ужесточу. Прослежу, – вздохнул Ричард. – Еще один вопрос, господин Рисс. Когда госпожу Мари можно допускать к работе?
– Не ранее завтрашнего утра, естественно! – рыкнул лекарь. – В идеале ей бы отлежаться дня три. Но ведь эта неугомонная не сможет просто отдыхать! Поэтому завтра. И пусть сама проснется.
– Это понятно, – раздраженно согласился директор. – Я немного другое имел ввиду. Ее обморок не связан с… каким-то особенным состоянием женского организма? Не может ли это состояние в скором времени стать несовместимым с работой?
– Господин Альбро, вы… в своем уме? – задохнулся возмущением лекарь. – У госпожи Мари нет никаких предпосылок быть в этом самом особенном состоянии, как вы выразились!
– Простите, просто не мог не видеть соответствующие изменения в ауре, поэтому и предположил вполне естественные последствия. Если хотите знать, ничего страшного и предосудительного в этом не вижу.
– Вы бы хотя бы поинтересовались давностью этих изменений, – чуть смягчился господин Рисс.
– Простите, нет. Я и так жалею о том, что увидел. Это вмешательство в частную жизнь и…
– Десять лет, – коротко оборвал его объяснения лекарь.
Послышались сдавленные ругательства и единственный вопрос:
– Кто?
– Мы с Сержио так и не смогли это выяснить. Госпожа Мари ничего не помнит… Могу лишь сказать, что ни о какой доброй воле речи не шло… – тихо проговорил господин Рисс.
Мое сердце бешено билось где-то в горле. Они знали, они все знали! Даже не знаю, что лучше, это тактичное молчание или прямой уточняющий вопрос? Решила сохранить свою тайну? Никогда не общайся с магами, даже выгоревшими! Я сглотнула противный комок и снова прислушалась к утихшему было разговору.
– Я вынужден потребовать с вас клятву о неразглашении данной информации, – безапелляционно заявил лекарь.
– Да, конечно, клянусь, – рассеянно согласился Ричард, затем опомнился и быстро проговорил слова стандартной клятвы о неразглашении.
Господин Рисс еще что-то говорил о том, какие уколы мне сделал и как долго они должны на меня действовать, потом попрощался и ушел. А Ричард… Ричард вернулся в комнату. И остался. Конечно, это ведь его комната!
