она, но ветер унес ее голос прочь.
Ада сделала шаг навстречу отцу с тетей, потом еще один. Теперь она ясно видела их. Папа молча стоял очень прямо, руки сложены на груди, голова чуть склонена набок. Тетя, держа в руках кучку камней, вероятно подобранных в саду, задыхающимся голосом читала молитву, слова вылетали из ее рта, путаясь и спотыкаясь. Что такого она могла говорить?
Закончив молиться, Мерьем принялась укладывать камни друг на друга, сооружая нечто вроде маленькой башни. Ритмичный стук камней напомнил Аде о волнах, тихо бьющихся о борт лодки.
Ну а потом Ада услышала мелодию, утробную, надрывную, заунывную, и невольно подалась вперед. Ее тетя пела. Грудным, сильным голосом. На незнакомом языке, и так печально, что Ада сразу поняла: это погребальная песня.
Ада застыла, опасаясь нарушить ход непонятного действа. Ветер раздувал ее волосы, ногти впивались в ладони, но она ничего не замечала. Скрытая полутьмой, она следила за двумя взрослыми возле закопанного фигового дерева завороженно и в то же время отстраненно, будто смотрела чужой сон.
Фиговое дерево
Это был ритуал для мертвых. Древний обряд, предназначенный для того, чтобы благополучно проводить душу своего незабвенного и не дать ей заплутать в закоулках заоблачных высей. Как правило, церемонию проводят под фиговым деревом, но, полагаю, учитывая мое нынешнее положение, они решили провести ее над фиговым деревом.
С того места, где я лежала, мне было слышно низкое, резонирующее, повторяющееся стук-стук-стук камней, уложенных один на другой, словно столб, на котором покоится небесный свод. Те, кто верит в подобные вещи, утверждают, что этот звук передает стук шагов потерянной души, бредущей по мосту Сират, который тоньше волоса, острее лезвия меча. Мост перекинут через пропасть между этим миром и следующим. С каждым шагом душа сбрасывает очередной груз, коему нет числа, пока полностью не освобождается от бремени, включая всю скопившуюся внутри боль.
Фиговые деревья, по утверждению тех, кто нас хорошо знает, долгое время считались священными. Во многих культурах души, согласно верованиям, селились в наших стволах – добрые, злые, неопределившиеся, но все – невидимые для глаза непосвященного. Утверждают также, что каждый род Ficus является, в сущности, местом встречи самых разных видов. Они собираются под нами и над нами, а также около нас, причем не только люди и животные, но и светлые и темные существа. Есть множество рассказов о том, как листья баньяна, моего ближайшего родственника, могут внезапно начать шелестеть при полном безветрии. И пока все остальные деревья остаются неподвижными, а вселенная, казалось, застыла, баньян шевелится и разговаривает. А воздух зловеще сгущается. Жуткое зрелище! Лучше бы вам его не видеть.
Люди всегда ощущали, что во мне и представителях моего рода есть нечто сверхъестественное. Вот почему они приходили к нам в час нужды или горя и завязывали на наших ветвях бархатные ленты либо полоски ткани. Иногда мы помогаем им, хотя они этого даже не замечают. А как, по-вашему, смогла бы волчица найти
