затмивший и Орбакайте, и Киркорова, и даже Пугачеву.
Во всяком случае на всех телеканалах он появляется гораздо чаще этой звездной семьи.
Однако лейтенант, невзирая на телезвезду, заупрямился. Краснея под уверенным взглядом адвоката, он забубнил, делая неслыханные по искренности признания.
– Не знаю никаких законов, – пробубнил лейтенант, – но кто-то же должен за это платить. Столько народу на ноги подняли, машины работали, люди работали, все это удовольствие дорого стоит. Надо платить.
Тамарка затолкала меня в «Мерседес», посмотрела на лейтенанта, как на глупого ребенка, и зачем-то постучала указательным пальцем по своей, украшенной шляпкой голове.
– Я не нищая, чтобы платить. Пусть платят мне, – отрезала она и умчалась меня допрашивать.
Ее свита последовала за нами.
– В чем дело, Мама? – Тамарка приступила к допросу, не дожидаясь, пока злосчастный дом с его карнизом скроется из вида. – Почему, как у моего Дани день рождения, так с тобой обязательно что-нибудь приключается? Даже выпить прилично не дашь.
Я пожала плечами, не находя ответа на ее вопрос. Я приуныла, тщетно вороша свою память. Тамарка сжалилась надо мной и, свойски толкнув меня в бок, игриво успокоила:
– Не переживай, Мама, ну нажралась, ну фортель выкинула, с кем не бывает.
Ну как тут не разозлиться!
– Тома, – завопила я. – Сама ты нажралась, а я трезва как стеклышко. – Тамарка опешила.
– А ну дыхни, – попросила она.
– Какой в этом смысл? – удивилась я. – От тебя же разит как от пивной бочки. Что ты почувствуешь? Уж поверь мне, пожалуйста, на слово. Не пила я.
– Трезвая, что ли, на карниз залезла? – усомнилась Тамарка. – Аж на четвертый этаж?
– Что ты говоришь? – испугалась я. – Неужели там был всего лишь четвертый этаж?
Я была разочарована.
– Сталинский дом, – сжалилась надо мной Тамарка. – Потолки высокие, но как, Мама, тебя на карниз занесло? Жаль, я не видела, но сказали, что ты была неподражаема на этом карнизе. Поспешили тебя снять, поспешили. Ну, да ладно, Мама, не горюй, сейчас выпьешь, Даню моего поздравишь, потом потеряем его и поедем гулять. Расслабимся по полной программе: банька уже растоплена, шашлычки жарятся, мальчики заждались…
– Какая банька? – взвизгнула я. – Какие мальчики? Совсем ты, Тома, со своим необузданным капитализмом оборзела! Когда я в твоих оргиях участие принимала? Ты меня путаешь черт-те с кем! Я стерильно честна и непорочна! И потом, ты же задала вопрос, так изволь выслушать ответ.
– Валяй, – снизошла Тамарка. – Кстати, кто там у тебя живет в этом доме? Почему я не знаю? Секреты, что ли, от меня завела?
Тамарка обиженно надула губы.
– Тома, не будь дурой, – рассердилась я. – Откуда у меня секреты? Ты же меня знаешь, на секреты я не способна. Здесь очень темное дело. Клянусь, со мной случилась беда. Раз у Дани день рождения, значит, по этому поводу я и принарядилась, и к Кольке Косому по этому же поводу отправилась, ну, чтобы стрижку
