поняла, что за красная жижа с него постоянно стекала. Но вот чисто из любопытства: а если бы я, проходя мимо к деревьям…
– Курнабус питается только птицами, – удовлетворил интерес дракон. – Ничего в округе двухсот метров тебе не угрожает.
– А…
– А дальше ты не уйдешь.
– Интересно, а…
– Не позволю, – отрезал дракон.
Он может обольщаться сколько угодно, но мой папа не привык спрашивать разрешения.
– Думаю, мы с ним поладим, – усмехнулся дракон.
– До того, как он тебя убьет или после?
Молчание.
Иногда бывают такие слова, после которых понимаешь, что привычка отмалчиваться – во благо, иногда бывает такой выигрыш, после которого не отпускает чувство, что ты проиграл. Полет утратил свое волшебство, несмотря на красоты, мимо которых мы пролетали, несмотря на облака, которые мы обгоняли, несмотря на то, что я могла молчать сколько душе угодно, пока дракон сухо рассказывал где у нас что из растений и живности, и в какой стороне Анидат, а в какой Долина Драконов. А я слушала и не могла не признать, что Аодх, действительно, много знает, а я…
Я не видела ничего, кроме города, где жила. Я спокойно ждала, пока отец позволит мне вместе с ним путешествовать, а отец, – я только сейчас поняла, – наверное, ждал, когда выйду замуж и успокоюсь. Если бы он хотел для меня драконьей свободы, вряд ли ограждал от драконов, а мама вряд ли тратила время на то, чтобы научить меня хорошо готовить при моих минимальных задатках вести хозяйство. И, наверное, только из-за меня они и не жили вместе. Я плыла по течению, а когда течение изменилось и меня понесло в края, о которых мечтала, я отчаянно захотела обратно.
Замуж я, по-прежнему не стремлюсь, но… что я об этом знаю?
Женищины-корри после замужества взваливают на себя стирку, готовку, уборку, воспитание детей. В общем, все. Кроме этого, считается за удачу, если найдут работу. Их мужья тоже работают, но в быту бесполезны, и хуже того – привередливы. Помню, одну из наших соседок муж бил сковородкой по голове и спине, если ужин был недосоленным или подавался не вовремя, а взрослые дети капризничали, что им нечего надеть из-за ее неряшливости. Она долго терпела, работала только для них, а потом совершенно неожиданно стала легал и ушла из семьи. Как у нее это вышло, не знаю, но от пут гнетущего брака она избавилась. Крылатые не общаются с корри. Крылатые выше этого. Вот тогда и муж, и ее взрослые дети взвыли и поняли, что потеряли, но она не рискнула ради них белыми крыльями.
А другая соседка каждый год рожала мужу детей, пока он не испугался и не бросил их вшестером в маленьком домике, причем осенью, с протекающей крышей. Папа, которому я рассказала об этом, спалил новый дом изменника, где он поселился с молодой и бездетной любовницей; и когда та его бросила, блудный муж вернулся, сделал еще одного ребенка жене и снова пропал. Говорят, его кинули в Наб за долги, а оттуда возвращаются редко, так что так и тянет его жена на себе всех детей, света не видит.
А еще одна опалила на тяжелой работе руки и муж выгнал ее, сказав, что дармоедов
