пирожков: «А кому кружева на платье! Купите, таких даже у королевы нет!».
– Ты чего рыдаешь?
Я убрала руки с лица, мои плечи тряслись от смеха.
– Я не рыдаю, я смеюсь. Представила, что торгую на ярмарке кружевами.
– Зачем тебе это? – не поняла Велица.
– Уйти отсюда хочу. Жить вольной жизнью. Быть самой себе хозяйкой.
– Одной женщине жить не можно. Без семьи никак. Вмиг хозяин найдется. И будешь ты не кружевами торговать, а телом, – Велица села рядом со мной, обняла. – Скажи, что тебя тревожит? Открой душу.
– Маюсь я. Кто я? Любовница? Любовница любить должна, а во мне нет этой любви. Все выжжено здесь, – я постучала ладонью по груди. – А без любви, как ни крути, одно насилие. И зачем я королю такая?
– Сама не понимаю, зачем ты ему. Таллен всегда статных и высоких любил. Чтобы волосы как вороново крыло, чтобы губы алые, а взгляд дерзкий, чтобы бабская сила чувствовалась…
– Выбирал таких как леди Шер?
– Таких. А ты… – Велица прикрыла пальцами рот и оглянулась на дверь. Понизила голос. – А ты как Донна, когда она только во дворце появилась. Тоненькая, робкая, неумелая. Очи вниз, молитвенник в руках, голос дрожит.
Дракониха немного отстранилась, глаза прищурила.
– Да и похожи вы, словно сестры: волосы светлые, глаза карие, грудь… можно сказать и нет вовсе. В тебе все то, что Таллен в жене ненавидит, а потому никак не пойму, что за чувства он к тебе испытывает.
– Жалость.
– На жалости долго не продержишься.
– Что же мне делать? Куда себя деть?
– А что бы ты сейчас дома делала?
– Ну… – я задумалась. – В саду погуляла бы. Помогла кухарке Чесити месить тесто. Вы не смотрите, что руки у меня тонкие, я сильная: тесто получалось гладким, без комочков. Пошла бы на реку Ласку закат рисовать. Места у нас красивые, а осенью так вообще… Вечером взяла бы в руки коклюшки. Плетение кружев успокаивает и мысли на мирный лад настраивает. И глаз радуется созданной руками красоте.
– А почему бы тебе всем этим здесь не заняться? У нас и пироги пекут, и закаты такие, что душа от счастья заходится. А приедет король, там уж и решать будешь: бревном лежать или удовольствие получать. И без любви можно звезды увидеть, нужно только захотеть. Или представить кого другого на месте короля, – последние слова Велица произнесла шепотом и со значением покивала. – У меня с мужем так случалось. Думаешь, только богачей неволят? Я с кузнецом любовь крутила. Ох, и сильный мужик был! Это он меня на плече носил на сеновал. Легко по лестнице поднимался, а потом целовал сладко, – глаза Велицы лучились, смотрела она куда-то вдаль, где, должно быть, видела сеновал и улыбку любимого. – А родители сосватали за отцова сотоварища. За долги, можно сказать, отдали. Дом большой, жена, рожая пятого, померла. Очень уж Забиле женская рука в хозяйстве нужна была. А тут я, лошадь. Так вот когда
