до того похожим на оригинал, что я сама удивилась своему мастерству.
Я пропустила обед и ужин, пропустила завтрак следующего дня, и обеспокоенная Велица сама принесла мне поднос с нехитрыми яствами, но я не оторвалась от картины, пока не закончила.
Что двигало мною? Сопереживание? А, может, вина, потому как слова короля «Они убили ее» приняла и на свой счет? Ведь не могла Фиордес не почувствовать моего раздражения, моего нежелания с ней общаться.
Нет, вовсе не вина и не сочувствие двигали мною. Я хотела, чтобы король сохранил в своем сердце искру любви. Пусть к другой, умершей уже женщине, но такую человеческую искру, делающую даже самого прожженного негодяя чище, лучше, светлее.
***
Рисунок я передала через Велицу.
– Не разворачивайте. Король наверняка не захочет, чтобы картину видел кто-то еще. Ее заказала Фиордес, – я оттирала руки от краски. Дракониха вскинула на меня глаза. – Мне кажется, он страдает.
– Спасибо, девочка, – Велица крепко обняла меня. – Со дня смерти Фиордес Таллен ни разу не вышел к столу. Иногда его нет и в своих покоях, и я только гадаю, где он может находиться.
– Он любил ее, да?
– Он любил ее, а она позволяла себя любить, – дракониха вытерла набежавшую слезу, и не было понятно, по ком она плачет: по несчастной фаворитке, или по своему страдающему королю. – Фиордес нравились его внимание и драгоценности, которыми он ее одаривал, прельщала возможность творить все, что ей вздумается. Раскованная, свободолюбивая и дерзкая. Они часто ссорились, и тогда Таллен отсылал ее назад к мужу, встречался с другими женщинами, но неизменно возвращал. Что теперь будет?
Я пожала плечами.
И подумалось мне, что король сейчас мучается не просто так. Это своеобразное возмездие за порушенные его волей судьбы. Он легко уничтожил мои мечты, походя отнял у меня привычный мир, а теперь кто-то такой же бессердечный убил его любовь.
Я не раз размышляла о поступке леди Шер. Да, она была капризной, дерзкой, своими речами вызывала неприязнь и даже ненависть, но я никак не могла свыкнуться с мыслью, что она решилась на убийство Фиордес. Что изменилось, почему именно сейчас она воспылала ревностью, а не в тот сто первый раз, когда удачливая фаворитка вновь вернулась к королю? Ненависть к женщине, которая вертела королем так, как ей никогда не удавалось? Желание убрать ее со своего пути? Леди Шер умная женщина и должна была понимать, что разделайся она с одной соперницей, появится другая, но Таллен никогда не вернется к тому, чем так увлекался, будучи подростком. Он уже взрослый мужчина и уроки старой фаворитки ему ни к чему.
Так зачем ей убивать Фиордес? В чем резон?
Но если не она, то кто?
При мысли, что это Велица, Вокан или Фурдик, мне стало смешно. Вот уж у кого, у кого, а у этой троицы точно не нашлось бы причины. Не одна, так другая любовница. Фиордес даже была в этой роли предпочтительней: они ее знали не первый год. Пойди, догадайся, что выкинет незнакомка, а эта уж наверняка знает, чем занять короля, и не принесет жителям
