целого ордена. С другой стороны, нам известно, как рано изменили эти ордена своему первоначальному назначению и поддались искушениям политического могущества и светских наслаждений. Примером могут служить тамплиеры. Идеалу средневековой доблести суждено было воплотиться в лице Лудовика IX.
Лудовик был воспитан умною и строгою матерью своею, Бланкою Кастильскою[221]. Все четыре сына[222] ее получили одно воспитание; но природные наклонности взяли верх, и юноши вступили в жизнь с разными характерами. У них была, впрочем, одна общая черта, состоявшая в глубоком благочестии. Но у Карла Анжуйского[223] даже это высокое свойство обнаруживалось в какой-то жестокой и мрачной форме. Современники почти единогласно говорят об его задумчивом и суровом нраве. По словам Дж. Виллани[224], он почти не спал, мало ел и никогда не улыбался. Между памятниками, изображающими время и личность Лудовика IX, особенно замечательны два, из которых я заимствовал большую часть подробностей предлагаемой Вам характеристики. Я говорю здесь о «Записках Жуанвиля»[225] и «Жизни Св. Лудовика», написанной духовником[226] королевы Маргариты[227]. Главная прелесть и оригинальность Жуанвилевых рассказов заключается в резко выдающейся противоположности между повествователем и его героем. Жуанвиль был храбрый рыцарь и по тогдашнему времени довольно начитанный человек, с простым и даже несколько прозаическим взглядом на жизнь. Тем поразительнее для внимательного читателя тот поэтический отпечаток, которым, вероятно, без воли и ведома автора, отличается его сочинение. Жуанвиль простодушно рассказывает все виденное им в бытность его при Лудовике; но поэзия предмета согрела его фразу, сообщила ей красоту и порою возвышенность, каких не было в природе самого повествователя. Я думаю, что отношения короля к сенешалу[228] Шампании[229] нельзя лучше объяснить, как следующим анекдотом. Однажды Лудовик, поучая беседою верного служителя, спросил у него: «Что бы ты предпочел, смертный грех или проказу?» «Лучше тридцать грехов, чем проказу», – поспешно отвечал рыцарь, к крайней печали благочестивого государя[230]. Жуанвиля нельзя, однако, упрекнуть в недостатке религиозного чувства, но он был не в состоянии подняться до той высоты, на какой стоял причисленный западной церковью к лику святых король французский[231]. Читая дошедшие до нас биографии последнего, нельзя не спросить себя, где находил он время для управления государством? Ежедневно посещал он все божественные службы, проводил значительную часть дня в одинокой и горячей молитве, немилосердно бичевал себя, читал творения Святых
Заразившись дизентерией во время похода против альбигойцев, Людовик VIII Лев умер 8 ноября 1226 г. в возрасте 40 лет. У него было 12 или 13 детей. К 1225 г. в живых из них осталось только пятеро:
Подразумевается
См.:
Процесс канонизации Людовика IX был начат в 1273 г. по инициативе французского короля
