с этим бороться.
– Зайди на кафедру, разговор есть, – негромко произнес Борис, подходя к ней.
После лекций Анна зашла к Борису, но на кафедре она застала только Изольду Юрьевну.
– Извините, я к Лишевскому, – сквозь зубы процедила Анна.
– Я за него, ляля моя, у меня тоже есть уши, – доцент заметила не свойственную Анне неуверенность.
Дверь открылась.
– Ну что у тебя такой холодный взгляд? – поинтересовался входящий Борис.
– А шо вы, Борис, хотите? У нее зрение минус три, конечно он холодный, а не нравится, не смотрите, а то простудитесь и завтра не придете до службы, – ответила за Анну доцент.
Анна заулыбалась от шуток Изабеллы.
– Дипломную надо начинать, – как-то неуверенно промямлила она, – напишу какую-нибудь ерунду, все смеяться будут.
– Когда над тобой смеются, это не страшно; страшно, когда над тобой плачут, – Изольда, как всегда, была права, – и с каких это пор вы стали бояться того, шо вам приносит удовольствие?
Анна вздохнула.
– Поехали, домой тебя отвезу, – предложил Борис.
Они ехали молча, молодой человек не знал с чего начать разговор, да и внутренний такт не позволял ему давить на подругу.
– Я не знаю, что делать, Борь, – начала неуверенно Анна, – прошлой ночью он назвал меня Ксюша.
Брови Лишевского поползли кверху, делая изумленные глаза огромными и от этого его взгляд стал каким-то растерянным. Он резко свернул к обочине и остановил машину.
– Я тебя предупреждал! Я единственный кто был против ваших отношений и вашей свадьбы! – он кипел от возмущения, – и что? Я оказался прав.
– Ой, не начитай! Что говорить за то, что было, я не знаю, что мне делать сейчас, – хладнокровно ответила Анна.
– Я, конечно, понимаю, тебя шкалит от ревности, – пытался понять подругу Борис.
– Какая ревность?! У меня состояния, будто меня облили ушатом дерьма. А он, если хочет, может валить на все четыре стороны …к Ксюшам, – она была рассержена, всё ее тело напряглось, крылья носа шумно раздувались, верхняя губа, словно звериный оскал, была напряжена.
Борис прекрасно понимал, что Анну оскорбил не сам факт названия ее другим именем, а то, что ее игнорируют, ее, такую «замечательную и правильную». Он где-то внутри чувствовал, что она не получает от мужа должного уважения, понимания, а возможно даже любви.
– Это не ревность, Борь, это обида и боль от предательства человека, которому я доверяла.
Он молчал, давая возможность ей высказаться.
– Что мне делать? Кому я нужна с ребенком на руках? – страдальческие бесцветные глаза смотрели на мужчину.
В этой молодой женщине было трудно узнать ту Аню, которую он увидел 6 лет назад в дверном проеме кафедры.
– Я
