попеняла она ему, роясь в недрах холодильника. – Жрешь черте что! Домработницу себе, что ли, заведи, чтобы готовила тебе.
– Ага! А она станет мои секреты воровать… Посоветовала тоже! – фыркнул гений с набитым ртом – целиком, что ли, баранку воткнул? Откусить-то так и не сумел, сколько ни пытался. – Да ты чего, Васька? Чтоб чужой человек в доме… Нет, это не для меня!
– Женись тогда, – подергала она плечами, узрев на нижней полке две пачки творога с изюмом.
– Жениться? Ну ты… ну ты вообще спятила!
Он повернулся к ней и глянул как на больную. Колесико баранки и в самом деле угадывалось за его левой щекой – не разгрыз, стало быть.
– Жениться, мне? На ком?
– На Вальке Луневой, к примеру, – продолжила она его злить, прекрасно зная, что упоминание о Валентине ее друг воспримет в штыки. – У нее дом за городом после смерти отца остался. Двухэтажный, между прочим! Будет где твоей гениальности парить…
– Да-да, конечно, – с елейным присвистом перебил ее друг, помощник и брат почти. – Только не забудь, что к двухэтажному особняку, где, предположительно, должна будет парить моя гениальность, прилагается еще Валентина Лунева, у которой грудь, прости, размером с твою задницу. Я таких не люблю. И мама ее тоже в приложении числится.
– И что? Чем мама тебе не угодила?
Василиса вывалила творог из упаковок в высокую миску, добавила туда четыре ложки манки, быстро вымесила и начала катать шарики, плюща их потом до формы сырников. Она знала, что Санька сырники любил, потому и творог всякий раз покупал, чтобы она приготовила. Пачек было две, лежали в дальнем углу холодильника, стало быть, купил давно. Устал ждать ее визита, потому и задвинул подальше и не обновлял давно.
Она, между прочим, тоже по нему скучала. И рвалась душой чуть ли не каждый день в его холостяцкую квартиру. Но вырвешься тут, как же! Муж гундосит: дома сиди. Свекровь… Бр-рр, какое же слово кровожадное! Вампирское слово, честное слово!
– Мама? Теща то есть? – вопил Сигитов, гоняя во рту колесо баранки. – Теща… Слово-то какое приятное! Что-то такое шипящее, тянучее… Ящур почти!
– Ну, договорился, – фыркнула Василиса, сноровисто переворачивая на сковороде румяные сырники. – Ты мне лучше вот что скажи: ты когда свою жизнь устраивать собираешься? Или так и станешь век бобылем доживать?
– Ну, ты прямо как матушка моя покойная… – хихикнул Сигитов, наблюдая с вытянутой шеей за ее стряпней. – Ой сырнички! Супер! А устраивать жизнь без тебя, Васька, я не могу.
– Еще чего! – Сахарова выключила газ и быстро переложила сырники на тарелку, взяв верхнюю из стопки. – Я, что ли, должна тебе бабу в постель привести? Нашел сватью!
– При чем тут это, дура? – Саня выплюнул наконец залежалую баранку, которую все гонял во рту, но так и не довел до съедобной кондиции. – Я не о том вовсе!
– А о чем? – Она снова полезла в холодильник и теперь заметила там банку сгущенки. –
