Света, быстрее. У меня все готово, – окликнул доктор и, вернувшись к Глебу, произнес, – сядьте в углу, на кушетку, мы начинаем.
Доктор – беспробудный оптимист.
Глеб сидел, расслабившись на мягкой кушетке. После шока, перенесенного им сегодня, это было первое расслабление. Конечно, нервные клетки не восстанавливаются, этого никто не отрицает, но мышечное напряжение, обмякнув на удобном диванчике цвета хаки, снять можно. Он сидел и слушал, как переговариваются медики, окружившие небольшое кресло.
Каково содержать собственную клинику, тем более хирургическую? Какие деньги зарабатывает здесь доктор Санов? И как иногда, безусловно из необходимости, подделывают отчеты о доходах? Эти вопросы сейчас приходили в голову к Глебу, но все же меньше всего его интересовали. Он слышал короткие фразы, вроде «скальпель» – доктор протягивал руку и получал инструмент, «нить, игла».
Не секунду Глебу показалось, что он сидит в автомастерской. Грязный механик, ковыряясь под капотом машины обменивается короткими фразами с помощником: «ключ на шестнадцать» – и получает инструмент, запачканный машинным маслом.
Глеб тут же опомнился, выбросив бредовые мысли-галлюцинации по поводу автомастерской из головы; затем задумался обвиняя свое подсознание в том, что оно связало мастерскую и операционную.
Он взглянул на часы, мерно и тихо отстукивающие ритм времени. С начала операции прошло уже более полутора часов, а Глеб сидел на кушетке, словно в забытьи.
– Эй… – Шепнул доктор и Глеб проснулся.
– Глеб, – поздно представился Глеб, – просто Глеб.
– Да, Глеб. Ваша… девушка хорошо перенесла операцию, но ей нужно отдохнуть от наркоза, поспать часок-другой. У нее проявляется побочное действие – несильное угнетение дыхания.
– А есть какие-то стимуляторы?.. Или это неопасно?
– Есть анабазина гидрохлорид, но это больше для курильщиков. А вообще, ничего не надо, это пройдет скоро.
– Я отвезу ее домой, там и поспит, – уверенно сообщил Глеб, – а с языком что-нибудь сделали?
– Да, кое-что… Она сможет говорить, но плохо, впрочем, ее можно будет понимать. Но только через некоторое время, когда заживет язык. Инъекция в язык его ненадолго парализовала. Да, еще… первое время ей нельзя есть ни холодное, ни горячее.
– Так сколько я вам должен? – Глеб слегка наклонился вперед, доставая портмоне из узкого заднего кармана на джинсах.
Врач быстро буркнул сумму.
Глеб не был поряжен. Если учесть, что в оценке сложности операций он ничего не смыслит, то он даже и не подозревал, во сколько ему обойдется эта операция.
– И какова доплата за конфиденциальность? – достав кредитку, спросил Глеб.
– Ноль, – принял Санов, положил в карман халата и развел руками, – это же мои налоги…
– Ну да, – усмехнулся Глеб и покосился на Анну, лежащую в кресле с перебинтованной левой рукой, –
