стресс и щекочущая и скребущая душевная тоска по другу. Словно в душе у Глеба опустело. Пусть говорят, что души нет. Глеб раньше и сам не верил, но теперь он знал, по крайней мере, был уверен: она есть.
Он сел в свою машину, отъехал от столба, развернулся и, вновь не обращая внимания на возмущенных его бестактным вождением водителей, поехал. Куда? Скорее всего, домой. Ему нужен отдых, да и к тому же, Анна осталась одна и с ней могло вновь что-нибудь произойти. Глеб прибавил газу.
На улицах Смоленска было немноголюдно. Вовсю разбушевавшаяся стихия дождя заставила многих скрываться где-нибудь. Две молодые щуплые студентки пробежали куда-то, бесполезно прикрываясь от ливня книжками. Мужчина в плаще, с синим зонтом быстро шел по тротуару с противоположной стороны. А кто этот сухопарый лысеющий человек в красной олимпийке и коричневых джинсах, мокрых до нитки, сидящий на ступеньках Сбербанка? Экспериментатор? Отчаявшийся? Бред. Все это для Глеба не имело значения.
Он проезжал мимо людей, не задерживая ни на ком взгляда. Мимо пролетали унылые аптеки, большие арки глубоких подворотен, бесконечные продуктовые магазины, магазинчики, ларьки. Целая гряда серых одинаковых окон города, который для Глеба некогда что-то значил.
Почему некогда? Еще только позавчера, даже вчера. Вчера еще была жизнь…
Как ему относиться к этим событиям? Как относиться к словам Александра Петровича? Поверить или забыть? Принять за правду будет верным решением, если учесть все странности произошедшие недавно, хотя такое, конечно, трудно принять за должное. А может, принять как странную досадную случайность событий? Нет. Это каким-то образом было подстроено. Вокруг Глеба образовалось нечто удушливое, не дающее жить дальше. И когда вокруг волки, нельзя оставаться овцой. Он решил бороться. Он пока точно не знал как, но лучшее средство защиты – нападение. Подготовка и борьба. Борьба с неизвестностью и страхом – в первую очередь. И теперь, как казалось Глебу, он готов был пойти на все, не гнушаясь ничем. Кто-то или что-то объявило ему войну. А на войне – как на войне. Он уже принял важнейшее на данный момент решение – вперед. И теперь ничто не остановит его.
Большие светящиеся окна кухни в доме Глеба, несмотря на то, что там осталась Анна, тревожили хозяина дома. Он вышел из машины, оглядевши безлюдную улицу, вошел в дом и слегка отряхнулся, как собака, от противного липкого ледяного дождя. Почему-то у него была какая-то неудержимая тяга поговорить с кем-либо, рассказать все и «поплакаться в жилетку». Глеб захотел позвонить именно Еве. Он устал от стрессов. Прошедши в спальню, он поддался свободному падению на мягкую кровать с высохшими каплями крови Анны на покрывале. Он прислушался. Из кухни доносились тихие звуки, вроде шелеста бумаги. Глеб был уверен, что это была Анна. Однако, необходимо было пойти посмотреть. И он, пересиливая себя в желании полежать, поплелся на кухню, прихватив разряжающийся ноутбук. В кухне, с «Российской Газетой»
