было родиться в семействе баронета и магната! И всё на тарелочке! А на самом деле, ты же полное ничтожество! – Элиот неожиданно сорвался на крик. – Ты ноль, понимаешь? Кто позволил тебе читать лекции? Конечно, ты же не просто многообещающий учёный! Ты щедрый спонсор! Ректор никак не мог отказать тебе! Или скажешь, что ты сам добился этого? Ты же бездарь, Оруэлл! Ты пустое место!
– Ты совершенно прав, Элиот, – согласился Джеймс.
– Ты согласен! – всё больше заводился тот. – Конечно, зачем устраивать скандалы в двух шагах от Альма матер! Ты благовоспитан, как терьер! Лишь бы никто не подумал, что ты заносчивый мерзавец! Ты выслушиваешь оппонентов, и только ждёшь часа, когда можно будет заткнуть им рот! Но я знаю тебя! И будь уверен, я не прощу тебе ничего! Либо ты, либо я, понял? И хоть у меня нет папы-баронета и миллионера, я не побоюсь сказать, что я думаю о тебе на самом деле! Ты уберёшься отсюда, как побитый пёс!
Я испуганно смотрела на эту безобразную сцену, а в двух шагах от меня застыла официантка, которая пришла, чтоб принять заказ. Элиот покраснел до самых корней своих белокурых волос и тяжело дышал. Это всё было похоже на какую-то дикую истерику, словно он сам завёл себя и теперь, что ему не скажи, всё будет приводить его во всё большую ярость. Джеймс был спокоен. Он посмотрел на меня и чуть заметно кивнул, что я поняла, как призыв удалиться. Однако мне показалось, что парень уже дошёл до того, чтоб кинуться следом.
– Пожалуй, мне лучше уйти, – произнёс Джеймс.
– Нет, погоди! – рванулся за ним Элиот, но между ними неожиданно возникла маленькая щуплая фигурка в профессорской мантии и, похожий на воробья старичок смело оттеснил его назад.
– Прекратите, Хаббард! – раздался его возмущённый дребезжащий голос. – Извольте держать свои эмоции при себе. Не позорьте себя базарным визгом и не подавайте дурной пример студентам!
– А, профессор Сатчин! – воскликнул тот, невольно отступая назад.
– Элиот! – предостерегающе воскликнул Джеймс.
Но тот снова отмахнулся.
– Вы защищаете его, потому что сэр Артур Оруэлл пожертвовал кругленькую сумму на реставрацию вашей драгоценной ротонды? – язвительно поинтересовался Элиот. – И поэтому я должен заткнуться и смотреть, как вы продвигаете полного профана, едва закончившего университет? Вы позволяете ему читать лекции студентам, хотя он сам знает не больше них?
Маленький седой профессор молча смотрел в глаза возвышающемуся над ним побагровевшему от гнева Хаббарду, но тот вдруг смолк и, безнадёжно махнув рукой, вышел из зала. Девушка кинулась за ним.
– Эй! – крикнула им вслед официантка.
– Всё в порядке, Молли, я оплачу счёт, – произнёс Джеймс и повернулся к профессору. – Простите. Я прошу вас не давать ход этому неприятному инциденту… Его состояние…
– Я знаю, – кивнул тот. – Но это неприятно, согласитесь. Позже, когда он остынет, я поговорю с ним.
– Спасибо,
