с собой свою одежду?!
Она была очень близка к настоящей, полноценной истерике. Лима, верная служанка, только вздохнула:
– Ваша матушка уже поссорилась из-за этого с вашим отцом. Его Величество Нордад был доведен до мигрени и сослал вашу матушку и вашу младшую сестру в Ясеневую Рощу.
– Но я урод, – всхлипнула Лотанари, – просто уродище! Моя тонкая талия в этих тряпках выглядит так, будто я уже пятерых родила и шестой на подходе!
– У эльфиек не принято подпоясываться, – Лима утешающее улыбнулась, – зато ваши светлые волосы станут предметом зависти всех эльфийских леди! Такой нежный оттенок меда большая редкость. Особенно сейчас, когда у них стало рождаться так много брюнетов.
Лотанари только вздохнула и приказала подать обычное, человеческое платье. И обязательно с тугим корсетом!
– Надеюсь, что носить этот кошмар мне придется не раньше, чем мы пересечем границу Эльфхиира. Ты что-нибудь узнала о предстоящем действе?
Служанка только хитро сверкнула зеленющими глазами и приложила палец к губам:
– Совершенно ничего, моя леди. Совершенно ничего. Не желает ли принцесса отведать спелых груш?
– Очень желаю, – кивнула Лотанари, – но сначала помоги переодеться.
Воздушный, многослойный эльфийский наряд сброшен на пол, а вместо него из гардеробной принесено любимое платье принцессы – гладкий серый шелк, простой крой. Платья такого фасона подходили Ее Высочеству Лотанари Шан Нейрин идеально. Очень обидно, что ей приходится покидать дом именно тогда, когда удалось ввести в моду эти наряды.
– И вот посмотри, посмотри же, Лима. – Лотанари изящно указало на зеркало. – Настоящая принцесса: высокая грудь, тонкая талия и крутые бедра. Без последнего я бы обошлась, но пришлось брать что дали. Увы, я пошла в матушку.
– Вы бы хотели пойти в папеньку? – удивилась служанка. – Боюсь, что пышные бакенбарды и широкие плечи были бы большей проблемой, чем бедра.
Лотанари шевельнула пальцами, и зеркало изменило ее отражение. Плечи раздались, на щеках закурчавились рыжие баки. Ужас. Отражение подернулось рябью и исчезло.
– Осталось только стереть этот ужасный макияж, – нейтрально произнесла принцесса. – Вот скажи мне, для чего выбеливать ресницы и губы?
– Потому что эльфийки самых чистых кровей обладают слепяще-белыми волосами, такими же ресницами и бровями. – Лима передернулась. – Вы помните, как выглядит леди Дьердре Глейрио? Последняя из рода Глейрио? Ее портрет висит в галерее, в темном углу. Отец этой благородной леди в свое время отказался выдавать дочь замуж, потому что не осталось достойных родов.
– Помню-помню, – хихикнула Лотанари. – Точнее, читала. Мне понравилось, как автор описал феерическое удивление короля Эльфхиира, который вызвал к себе лорда Глейрио и лично уточнил у зарвавшегося эльфа, точно ли во всем Эльфхиире нет достойных чистокровных женихов для Дьердре. В общем, стоит ли удивляться, что род Глейрио прервался?
– Еще не прервался. – Лима подала принцессе влажную салфетку. – Леди Дьердре пока жива и, по слухам, обладает скверным нравом. Правда, уже не сможет родить, триста лет не шутка даже для эльфов. Живут-то они до восьмисот, а вот родить могут только в молодости.
– В принципе, у людей так же, – пожала плечами Лотанари. – Мы доживаем до ста пятидесяти – ста восьмидесяти, но самый поздний срок для беременности и родов – шестьдесят лет. Итак, груши?
Лима торжественно кивнула и распахнула перед принцессой дверь. Лота вышла и тут же остановилась, позволяя служанке незаметно проскользнуть вперед. Лима, внимательно прислушиваясь и принюхиваясь, провела Лотанари до картины с грушами. За полотном находился рычаг, который открывал потайную дверь.
– Посидим в пыли или пойдем в заброшенную часть сада? – спросила принцесса.
– Как хочешь, – пожала плечами Лима и сверкнула желтыми глазами. – Мне все равно, но я бы не отказалась выпустить лису на свободу.
– Значит, в сад, – кивнула принцесса. Подруги, а принцесса и ее служанка были именно ими, устремились вперед по узкому слабоосвещенному коридору.
– Как будто в академию вернулись, – выдохнула на бегу Лотанари.
– Ага, ты бегаешь так же медленно, – кивнула Лима, – и так же бестолково скрываешь беспокойство.
– Люди не меняются. Мои покои опять прослушивают? – Принцесса перешла на шаг.
– Да. Не вижу смысла выискивать вредоносные заклятья – нам уезжать уже через два дня. Дотянешься?
– Нет, – фыркнула принцесса. – Я с прошлого раза не выросла, все-таки дочь королевских кровей, а не гриб на лесной поляне.
Лима, худая и высокая,
